— Представь, что ты хирург. Ты делаешь операцию и случайно перерезал мочеточник — это трубка, которая идет от почки до мочевого пузыря. Ты скажешь пациенту, что ошибся?

Это последний этап собеседования в Высшую школу онкологии, и этическая задача обсуждается только теоретически — хотя многие резиденты уже работают в больницах и видели такие ситуации своими глазами. 

— Конечно нет, он меня засудит к чертовой матери, — говорит Андрей, и я холодею. — Поймите, я говорю с позиции человека, который только что окончил институт. Я бы побоялся. Я бы начал юлить: операция непростая, были осложнения… Но я бы сделал все возможное, чтобы проблему решить: чтобы пациенту зашили мочеточник еще на столе, если не получится — чтобы его экстренно отправили к урологам. Я бы чувствовал на себе вину и не успокоился, пока не сделал бы все, чтобы позаботиться о пациенте. Но признаться… Я понимаю, что это неправильно и ложь пациенту недопустима, но говорю как есть.

— К концу обучения в ВШО ты изменишь свое мнение. Если попадешь.

Конечно, он попал.

Не слабо

Врач Андрей Исаев носит очки, на обеих руках у него татуировки. Просит говорить с ним на «ты», потому что ненавидит формализм. Чертыхается, как романный мушкетер, в разговоре цитирует то Бродского, то Данте. Извиняется, что отложил интервью из-за болезни: «Не избежал коронации». На заднем плане его комнаты я замечаю гитару и синтезатор. Я думаю: каково попасть к такому врачу?

«Я из семьи врачей. Мне еще в детстве говорили: “Андрюша, если ты станешь врачом, ты будешь представлять седьмое поколение в династии”».

Его пра-пра- («Черт возьми, не знаю сколько!») прабабушка, гречанка по происхождению, была хирургом. «В то время, в дореволюционной России, женщина-хирург! Феминизм до появления феминизма», — посмеивается Андрей.

Ореол наследственной медицины окружал Андрея с детства. Когда ему было шесть лет, его бабушка заведовала поликлиникой. «У нее был большой красивый кабинет, там был аквариум, что было для меня признаком высшего достатка и качества, — вспоминает Андрей. — С ней все здоровались, и все здоровались со мной: я же внук главного врача. И меня это так восхищало, что я в шесть лет пришел к бабушке и сказал: “Я буду врачом”».

Только когда он действительно стал учиться на медицинском факультете, то понял, насколько его решение, принятое в детстве, проросло из предрассудков о врачах.

«Сейчас я понимаю, что я принял это решение не потому, что хотел помогать людям. Мне нравились белые халаты, мне нравилось чувство, что ты принадлежишь к какой-то особой касте. Особой группе людей, с которыми все здороваются, у которых есть кабинеты с аквариумами. Но на самом деле белый халат — это не значит, что ты приходишь в храм Асклепия и просишь о помощи оракула в белом халате. Это просто знак того, что человек может тебе помочь. По сути, это символ надежды».

Родители не уговаривали его стать врачом — наоборот, отговаривали: «Мне говорили: это скотский труд, ты пашешь, пашешь и пашешь и никакой отдачи, кроме негатива, не получаешь. Но этим они неосознанно подталкивали к тому, чтобы я еще больше стремился стать врачом. Мне не слабо, я буду этим заниматься!»

О других интересах Андрей говорит походя: да, увлекался палеонтологией, музыкой, журналистикой, написал три книги, но воспринимал все это как хобби. Что-то, что может помочь ему стать лучшим врачом.

Понимание, что такое для него — быть лучшим врачом, пришло на третьем курсе медицинского факультета СПбГУ, когда Андрей начал работать в обычной городской больнице и «увидел эту пропасть между большинством врачей, которые не хотят и не могут видеть в пациентах людей, которым плохо». 

«Во-первых, у них нет возможности и времени, они работают, и мы работаем, в жутком цейтноте, — сразу бросается он на защиту врачей, когда я делаю понимающее лицо. — А во-вторых, в основном люди приходят в больницу уже, к сожалению, с ожиданием того, что их там ничего хорошего не встретит. Замучают до смерти, либо оскорбят, либо положат на стул в коридоре или просто пошлют обратно домой с их болезнью. И часто люди психологически сложные, и в этом никто не хочет разбираться».

В первую очередь врач должен видеть в пациенте человека, а не того, кто пришел за твоим советом, и не того, кто сидит у тебя в коридоре на приеме, не того, за счет кого ты получаешь зарплату.

«Никто не хочет понять, что у одинокого старика болит сердце по многим причинам, не только из-за гипертонии. Он нуждается в помощи и потому, что истосковался по общению. А мы, в силу того что у нас нет времени, воспринимаем это как “Дед сошел с ума, ему скучно дома, и он хочет полежать в больнице и поесть больничную еду”. Но все взаимосвязано».

Андрей часто повторяет: в сложившихся отношениях между врачами и пациентами нет ничьей вины — у всех свои обстоятельства, каждый действует в рамках своих убеждений — и он, конечно, не исключение. Но как меняются пациенты, когда к ним относятся как к людям, он заметил сразу.

«Все думают, что эмпатия — это берешь сердце, вырываешь, как у Горького, — и вот, держите! А на самом деле эмпатия — это навык, которому можно научиться. Это очень простая вещь: чем меньше ты будешь сам выгорать, тем дольше ты проработаешь и тем больше принесешь пользы».

«Привет. Поговорим о меланоме!»

О системе медицинского образования в России Андрей отзывается критически: медицинские вузы в большинстве своем выпускают до пятисот человек в год, учат по учебникам, которые переписывают одно и то же с 70-х годов, а взаимодействию с пациентами не уделяют внимания вовсе. «Как врачи не видят в пациентах человека, так и преподаватели не видят в студенте человека, когда это конвейер», — доказывает он.

Андрей считает, что ему повезло: в СПбГУ медицинский факультет был маленький, в его выпуске было всего 45 человек. Поэтому разобщенные, как «одинокие лодочки в бурном океане», студенты держались друг за друга.

Андрей рассказывает про то, как придумал проект Cancer Club — неформальный научный клуб для студентов в пику официальным научным чтениям в университете. «Чтобы было не это унылое “Здравствуйте, уважаемые коллеги!”, а “Привет! Давай поговорим о меланоме!”» 

«Ненавижу вот эти выканья, не люблю эти титулы, бесконечные перечисления, вот эти д. м. н., и. о. заведующего кафедрой, — перечисляет он. — Очень важно чувствовать себя свободно — хоть на лекции, хоть на заседании СНО. Чтобы ты мог ногу на ногу закинуть, чтобы не надо расслаблять галстук, потому что у тебя его нет, ты можешь сказать что хочешь и когда хочешь и ты можешь съесть чертово печенье, потому что глюкоза помогает усваивать знания!»

«Чертово печенье», которое Андрей брал для заседаний клуба, долгое время оставалось нетронутым. Но постепенно участники клуба оттаяли. 

Онколог должен иметь подвижный ум, говорит Андрей Исаев. В этой науке нет ничего статичного: если ты прочитал книжку про лечение рака почки, пришел через год в больницу и сказал: «Я знаю, как лечить рак почки!», то тебе скажут: «Сынок, ты ничего уже не знаешь, все поменялось». 

«И этот академизм, который допускают преподаватели и врачи: “Я имею огромный опыт, я написал десять книг и три монографии, я профессор с большой буквы”, — к сожалению, эти люди перестают развиваться дальше, смотрят в прошлое и ориентируются на опыт, который они когда-то получили, — говорит Андрей, и я понимаю, что эта стагнация раздражает его еще больше формализма. — В онкологии, если ты хочешь быть хорошим специалистом, это не прокатит: ты постоянно должен учиться, постоянно, всю жизнь должен учиться. И ты постоянно должен думать, что ни черта не знаешь». 

Хранитель ярости

Онкология — это очень личное, говорит Андрей, когда я спрашиваю, почему он выбрал именно эту специальность.

«Мне было 17 лет. Моя бабушка — другая, которая не врач, — была филологом по образованию. Кандидат наук, занималась преподавательской деятельностью, писала стихи — она меня и пристрастила к писательству. Безумно интеллигентный, образованный человек с огромным багажом знаний. У нас дома библиотека занимала полквартиры, и все эти книжки она прочитала. Она меня очень сильно сформировала как человека. И она заболела».

У бабушки Андрея обнаружили онкологическое заболевание на четвертой стадии. Врачи сказали: «Чего вы хотите? 74 года, рак. Хотите, мы вас положим-прокапаем, но потом все равно отправим домой, здесь уже ничего сделать нельзя».

«Сейчас я понимаю, что можно было сделать очень много! С другим подходом она бы прожила и год, и два. Понятно, что она бы рано или поздно умерла от рака, но это было бы совершенно другое восприятие, другая борьба и другой уровень жизни».

Андрей с горечью вспоминает, как бабушка сама убежала домой. Закрылась, сказала: «Все, у меня рак, буду умирать». На следующий день после выписки легла — и больше уже не вставала.

«Это был самый тяжелый период в моей жизни. Не просто потому, что это бабушка, а потому, что человек, настолько образованный, настолько умный, настолько дорогой мне лично, — и вынужден лежать. Она мучилась от боли постоянно, 24 на 7. Ей меняют памперсы, она страдает от боли, потому что врачи боятся лишний раз дать обезболивающее. Эти предрассудки вокруг рака ускорили ее смерть. Ее предрассудки, предрассудки ее врачей, мои предрассудки, предрассудки моей семьи. Это вызвало у меня такое отторжение, такую злость: нежелание помогать и то, что человека бросили сразу в утиль, сказали: “Идите умирать домой”».

Теперь он каждый день видит родственников пациентов с онкологическими заболеваниями. 

«Любой мой пациент — он ничем не отличается от моей бабушки, которая когда-то точно так же стала на этот путь, и для нее он закончился так плачевно. Этот пациент испытывает ту же боль, и его родственники испытывают такую же боль, непонимание и ярость. Иногда эта ярость направлена на врача — и я точно так же злился на врачей. Может быть, они и не были особо виноваты в этой ситуации, потому что тоже были узниками обстоятельств. Надо сохранить в себе это чувство: как будто каждый твой пациент — это немножко, немно-о-ожечко (главное, очень дозированно это в себе чувствовать, потому что так можно просто помереть), на самую каплю и твой близкий человек тоже».

Точка сборки

Одно из главных различий между системой Высшей школы онкологии и традиционной системой медицинского образования — это то, что резидентов ВШО учат общаться с пациентами. ВШО учит врача быть человечным, внимательным и чувствовать пациента, при этом не сгорая самому.

Андрей шутит, что они с ВШО были созданы друг для друга. «Хоть в договоре сказано, что Высшая школа онкологии — это на пять лет (два года учишься, потом три года преподаешь другим), я верю, и вижу это на примере первых наборов, что ВШО — это на всю жизнь». 

«ВШО — для меня сообщество единомышленников в первую очередь. А уже потом — обучающие программы, гранты и прочее, прочее, прочее. Хотя и знания нам дают просто колоссальные. Фонд обеспечивает нам курсы гематологии, неотложной онкологии, статистики, паллиативной помощи, клинических исследований. Таких знаний не добиться, читая книги по онкологии. Если бы я пошел в ординатуру, открыл бы эти книги — огромные фолианты, написанные на английском, — я бы прочел первые пять строк, плюнул бы смачно: “Я не могу, это невыносимо!”»

Свой новый образовательный проект HSO talks, по аналогии с TED Talks, он развивает уже на базе ВШО: «Я решил, это правильно, потому что я теперь его часть». Может быть, это глупая идея, говорит Андрей и, кажется, смущается, но знания, которые ты получил в окружении друзей, проще использовать на практике. 

«Мои мысли, мои действия, то, как уверенно я это все говорю, — это все заслуга ВШО, потому что многим людям очень важно чувство плеча. Понимать, что это несогласие с тем, что происходит, желание что-то поменять, рассуждения о том, что можно поменять, — они возникают не только в твоей голове. Что есть еще люди с такими же мыслями, люди, которым не все равно… Есть люди, которым без этого нормально: нет и нет, я все равно буду гнуть свою линию. Я не из таких — мне всегда важно понимать, что у меня есть единомышленники».

«Во что упирается концепция доказательной медицины? — объясняет Андрей. — Не в то, что есть исследования и гайдлайны и их надо читать. Это система мышления. Это значит, что ты должен принимать клинические решения, основываясь на доказательствах, лучших для пациента. Основываясь не на том, что сказал тебе профессор, а ты запомнил, не на том, что твой рабочий день закончился три часа назад, а дома тебя ждут дети, семья и собака и ты хочешь быстрее покончить с этим.

Эта вещь не всегда доходит до студентов-медиков, а иногда и не доходит вовсе: что мы учимся не для нас. Не для того, чтобы стать большими специалистами, наш портрет повесили на стену и о нас написали книжку. А для того, чтобы пациент получал лучшее лечение и чувствовал себя лучше во всех аспектах: и в психологическом, и в физическом, и в эмоциональном. Но нас в вузах учат люди, которые выросли на традициях советской школы, которая очень персонализирована и стоит на этом культе авторитета. Но на самом деле, чувак, ты просто инструмент. Ты обычный человек, который чему-то обучился, и эти знания, накопленные исследованиями или написанные в книгах, транслируешь на лечение пациента. Все сходится в пациенте». 

Умение общаться с пациентом, умение принимать решение, основываясь не на своих домыслах или словах профессора, а на лучших доказательствах, умение всегда подвергать критике собственные мысли, собственный опыт, собственные знания — это та вещь, которой надо учить с самого начала.

«К сожалению, думать, что что-то можно изменить в глобальном смысле, это утопия, — говорит Андрей так неожиданно, что я переживаю за связь. — Все, что можно сделать, — это пытаться работать с людьми с самых начальных этапов их становления как профессионалов». 

*** 

Говорить с Андреем было легко и приятно — как с хорошим другом. Я сама не заметила, как рассказала ему о том, как умирал от рака мой дедушка, как я ругаюсь с мамой из-за доказательной медицины. Не успела только сказать, что я тоже очень люблю группу Depeche Mode, — но, наверное, все это ужасно непрофессионально и мне не следовало этого делать.

И я бы многое отдала, чтобы врач, который лечил бы меня или моих близких, был так внимателен, трудолюбив и так повернут на поиске лучших решений для пациента, как Андрей. 

Высшая школа онкологии — это то место, где врачи, которые хотят жить по канонам доказательной медицины, относиться к пациентам по-человечески и постоянно вариться в научных публикациях, чтобы делать свою работу как можно лучше, — получают и знания, и поддержку.

Алена Хоперскова

Ритуалы по снятию энергии западения на обиду дают эффект только при искреннем, максимально приближенном к сердечному, состоянии: "Я прощаю всех, кто обидел меня за неумелое обучение. Я прошу прощение у всех, кого обидел я, за то, что я еще так несовершенен и послужил поводом для обиды".

Исследование стихии Обида

Экспериментальное исследование полученных данных

Основываясь на полученной информации о стихии Обида, мы провели экспериментальное исследование на тему: "Роль переживания обиды в этиопатогенезе психосоматических заболеваний" (заболевания физического тела, происхождение которых вызвано психологическим переживанием обиды).

В практическом исследовании перед нами возник определенный круг вопросов, который требовал исследования.

Во-первых, почему одна и та же информация способна либо не обидеть человека, либо вызвать сильную обиду?

Что лежит в основе человеческой психики, дающее или не дающее реакцию обиды?

Во-вторых, необходимо было экспериментально исследовать полученную информацию о том, что "...большое количество энергии Обида может привести к легочным заболеваниям" и, каким образом "...обиды могут служить поводом к нарушениям в различных энергетических центрах (сфера секса, деловых отношений, творческих и др.)".

Как избыток данной энергии влияет на функционирование желудочно-кишечного тракта (ЖКТ), горла, сердечно-сосудистой системы, мочеполовой системы и т.д.

В-третьих, каковы основные пути осознания и трансформации состояния обиды (и, как следствие, заболевания), ведущие к полному выздоровлению и духовному развитию человека.

И каково влияние энергий Доброты и Любви на улучшение состояния больных с данной этимологией?

Обращающиеся к нам с различными вопросами по нарушению здоровья люди, впоследствии были систематизированы нами на подгруппы по принципу однотипных функциональных нарушений:

1)с заболеваниями дыхательных путей,

2) с частыми заболеваниями горла,

3) с расстройствами работы органов мочеполовой системы,

4) с заболеваниями желудочно-кишечного тракта (ЖКТ),

5) с заболеваниями сердечнососудистой системы.

С каждым больным из этих групп проводилась работа по выявлению причин возникновения его заболевания.

Исследуя вопрос, "Почему одна и та же информация способна либо не обидеть человека, либо вызвать сильную обиду? Что лежит в основе человеческой психики, дающее или не дающее реакцию обиды?", — мы приобрели опыт, который показывает, что градация обидчивости тесно связана с таким понятием как "жизненные ценности".

Формируясь и видоизменяясь, именно жизненные ценности являются тем фактором, который определяет сферу информации и ситуаций, способных либо обидеть, либо не обидеть человека.

Например, эксперимент с несколькими людьми, хронически болеющими легочными заболеваниями, предположительно вызванными повышенной способностью к обиде, показал, что причины их обид были вызваны совершенно различными мотивами в соответствии с их мировосприятием и мировоззрением.

У одних из них обида была связана с нарушением кем-нибудь из близких им людей их представления о том, что такое "добро". При беседе с ними выявляется четкое деление мира на "хорошо-плохо", "черное-белое". Их обида, как правило, категорична и трансформации на обратную поддается с трудом: "ты поступил плохо (и этот собственный критерий в оценке происшедшего не подвергается никакому сомнению, и не предпринимается попытка стать на место другого), и я тебя никогда не прощу". Здесь обида у многих даже стала жизненным лозунгом, давая повод с их точки зрения, вполне оправданный для возникновения мстительности. Пример. Одна женщина с двумя детьми "покинутая" мужем очень явственно выражала это: "Он отказался от своих детей. Этого никому простить нельзя, и в жизни счастья ему никогда не будет, — с ненавистью произносила она". При этом не предпринималась попытка анализа сложившейся ситуации. Она ставила себя изначально в роль "невинной жертвы", а своего мужа на роль «преступника».

Подобный подход разделения мира на "хорошо-плохо" продемонстрировали еще несколько участников эксперимента. В основе ценностей таких людей лежали инстинкты самосохранения и борьбы за выживание, которые, в свою очередь, находились в основе их реакций обиды.

Совершенно другие причины обид были выявлены у людей, продемонстрировавших совершенно другой уровень ценностей. Их понимание человеческих отношений включает в себя такие принципы как: право другого человека иметь свое мнение, право другого на выбор, самопроявление и самореализацию. Причина их обид лежит в нарушении по отношению к ним другими людьми морально-нравственных критериев, связанных с совестью, честью, правдивостью.

Очень показателен в этом отношении пример одного ученого-преподавателя. Он глубоко обижался на своего ученика аспиранта за проявленное им лицемерие и лживость. Когда этот молодой человек в успехе своей карьеры во многом зависел от научного руководителя, то демонстрировал свое полное расположение и приверженность к его идеям и разработкам, а также личную симпатию и дружелюбие. Когда же карьера его состоялась, и роль его руководителя в основном была исчерпана, он проголосовал на Ученом Совете против своего учителя. "Решать, как голосовать, — это его дело, но почему он честно не подошел и не поговорил со мной о том, что не поддержит меня", — так объясняет причину своей обиды ученый.

Невыполнение другими по отношению к ним морально-нравственных принципов, является причиной обид также большой группы людей.

Очень редкую причину обиды продемонстрировал один из участников эксперимента. Его мало интересуют какие-либо отношения с другими людьми и их интерес или не интерес к нему. Его более занимают вопросы глобального, философского порядка, связанные с его пред-назначением на этом свете как личности, как уникальной сущности. И, в связи с этим, у него появилась обида, которую условно можно определить, как "обида на судьбу", выражаемую в том, что не приходит к нему понимание и знание о своей истинной, неповторимой сути, не проявляются какие-то. только ему присущие способности и качества.

Проведенные исследования показывают, что причины обиды различны у людей в зависимости от их мировосприятия, от их оценивания действительности и даже от их философских и религиозных воззрений. И, тем не менее, если есть наличие стойкого психологического состояния обиды, вне зависимости от сферы ее возникновения, то есть повод говорить о том, что это состояние, либо является причиной имеющегося заболевания дыхательных путей, либо является преддверием такого заболевания.

Выявлена взаимосвязь между стойкостью и длительностью состояния обиды и качеством болезни: легочные заболевания с астматическим эффектом, бронхиты, а, вследствие усугубления — астма. Из 100% испытуемых с легочными заболеваниями, у 90% причиной их заболевания была выявлена глубокая обида. Таким образом, опытным путем мы получили полное подтверждение полученной, методом концентрации, информации о стихии Обида: "Большое количество энергии обида может привести к нарушению окислительных процессов в легких, что в свою очередь ведет к бронхитам, а при усугублении к воспалению легких".

Исследуя влияние переживания обиды в этиопатогенезе других систем и органов ("Обиды могут служить поводом к нарушениям в различных энергетических центрах"), мы пришли к интересным результатам.

Стойкое психологическое состояние обиды может проявлять себя не только в виде заболеваний дыхательных путей, но и проявляться в тех: системах и органах, по функционированию которых существуют серьезные психологические проблемы (страхи, аффекты, сильные эмоциональные реакции), то есть там, где обида является не первичным, а вторичным фактором. Такие психологические проблемы (страхи, сильные эмоциональные реакции и т. п.) по своей природе мало устойчивы и кратковременны, и стабильно могут существовать в психике лишь как потенциальная возможность к про-явлению. Однако они могут вызвать обиду, которая является более устойчивым психологическим состоянием. Например, у женщины была боязнь интимной близости при свете, а ее сексуальный партнер настоял именно на этом. Появляется эмоциональное состояние обиды по поводу игнорирования ее понимания сексуальных взаимоотношений.

Обида, возникающая вследствие таких причин, может привести к нарушениям в сфере половых органов: от временных спазмовых болей до серьезного расстройства функционирования мочеполовой системы (таких как воспаление яичников у женщин или предстательной железы у мужчин, что в свою очередь может привести к нарушению гормонального баланса в организме, последствия которого проявятся в зависимости от общего как психического, так и физического состояния человека). Но это не означает, что все болезни половых органов в своей основе имеют причину обиды — в их основе могут лежать и другие психоэмоциональные причины. Из 100% исследуемых с нарушениями мочеполовой системы, у 40% причиной их заболевания было выявлено переживание обиды.

Обида может выражаться в активной и пассивной форме. Пассивная форма выражается в том, что человек замыкается в своем внутреннем переживании. Это может привести к усугублению состояния (заболевания), что, в свою очередь, может дать толчок либо к поиску и анализу причин ее возникновения, либо — к самосожалению. В пассивной форме обиды, как правило, нет поиска к ответной реакции на обиду.

Активная форма обиды может выражаться в той или иной мере агрессивности, что может в каких-то ситуациях привести к высвобождению этого состояния. Крайняя форма активной обиды может привести к мстительности (в мыслях, в поступках и т.п.), когда обида становится смыслом и содержанием жизни. В данном случае имеет место переход в другое психологическое состояние. В данном случае, энергия обиды исчерпывает себя, и это может стать поводом для выравнивания деформации. Последнее произойдет только при условии, если обида в этой сфере не свойственна человеку, т. е. нет постоянной реакции обиды в однотипных ситуациях.

Пример. Женщина допускала свободные партнерские отношения в сексе со многими мужчинами. И их сексуальные контакты с другими женщинами не были поводом для обиды. Но когда появился в ее жизни человек, к которому у нее было особое отношение (появилось желание быть только с ним и ни с кем больше), и от которого она ждала такого же отношения к себе, то при его измене последовала бурная реакция обиды. Так как это была единичная, несвойственная, в однотипных ситуациях, для нее реакция, то при трансформации этой обиды в состояние агрессивности, злобности, возникшее ранее состояние обиды высвободилось. Однако, возникшие в данном случае вследствие обиды, состояния агрессивности, злобности оказывают патологическое влияние на другие органы.

Обиды, отягощенные последующим раздражением и злобностью, наиболее часто приводят к следующим заболеваниям: от незначительных расстройств работы печени и желчного пузыря до желчекаменной болезни.

Обиды, отягощенные психоэмоциональным переживанием ненависти, грубости, спеси приводят к заболеваниям поджелудочной железы: сахарная кома, диабет либо к половым расстройствам, имеющим в своей этимологии нарушение гормонального обмена, либо к заболеваниям ЖКТ.

Можно говорить об обиде, как о не-маловажном факторе при возникновении заболеваний желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Это те ситуации, когда состояние обиды следует вслед за нарушением кем-либо из партнеров принципов и договоров в сфере деловых отношений в самом широком смысле: в производстве, в быту, в семье и т. п. При этом обиженный, как правило, считает себя образцом и эталоном в выполнении этих договорных отношений: "посмотри, я же все условия выполняю и соблюдаю". В зависимости от длительности и силы такой обиды, она может привести к болезненным состояниям, начиная от спазмов желудка и желчевыводящих путей до повышенной кислотности, что в свою очередь усугубит состояние ЖКТ.

Обида, возникшая вследствие проявления чрезмерных качеств стихии огня, таких как суетность и вспыльчивость, может привести к заболеваниям желудка: от воспаления слизистой оболочки до язвы.

При болезни селезенки обида является не первичной причиной, а — вторичной по отношению к состоянию строптивости. Тут можно привести простой, даже детский пример. На улице холодно и мужчина сам собирается надеть теплую шапку. И тут жена говорит ему: сегодня холодно, обязательно надень теплую шапку. В этот момент может сработать строптивость: нежелание, даже в ущерб себе, выполнять то, что он сам хотел сделать, так как при этом создалась видимость несамостоятельного решения. И возникает реакция: так как ты говоришь — делать не буду, — и вышел на улицу (в кепке). А когда мороз дал о себе знать, то возникло состояние обиды на себя, на жену и на весь белый свет, что и послужило причиной возникновения спазмов или патологии селезенки.

В основе возникновения заболеваний сердечнососудистой системы могут лежать обиды (или одиночная обида), но усугубленные последующим переживанием комплекса жалости, который включает в себя скрытое чувство вины, неловкости и стремление избавиться от них. При этом возможны заболевания: от стенокардии до инфаркта.

Состояние завистливого западения с последующей реакцией обиды может привести к нарушению работы почек. Пример. Женщина завидует подруге по поводу, с ее точки зрения, удачно сложившейся семейной жизни. И это является причиной обиды на свою судьбу за неудачно сложившуюся личную жизнь. Такое психологическое состояние может привести к воспалению почек и возникновению песка. Некоторые более серьезные заболевания почек могут и не иметь причиной состояние обиды, поэтому они не являются предметом исследования данной работы.

Обида может стать причиной заболевания горла, если за ней следует такое психологическое состояние как "нереализованное намерение". При этом у человека возникает потребность и желание высказать, либо обидчику ответную реакцию, либо рассказать (пожаловаться) кому-то о ситуации нанесения обиды, но в силу своих представлений о нравственно-моральных принципах, он не делает этого. Состояние обиды сохраняется и в зависимости от стойкости и силы его может привести к заболеванию горла: от першения и осиплости да фарингита и ангины. Из 100% испытуемых с различными заболеваниями горла у 50% причиной их возникновения было выявлено психоэмоциональное переживание обиды.

Чтобы подтвердить результаты вышеизложенных исследований, говорящих о том, "что физиологические изменения различных систем организма могут быть вызваны переживанием обиды и зависят от степени эмоционального возбуждения", нам необходимо было исследовать способы, устраняющие эмоциональное состояние обиды. И если выводы верны, то усугубление заболевания остановится и начнется выздоровление.

Исходя из принятой информации: "Обида нейтрализуется энергией Доброты и Любви, так как состояние Любви — состояние вне Эго", — мы решили провести сеансы аутотренинга, которые подтвердили бы ее или опровергли. Суть эксперимента заключалась в следующем. Несколько человек с этимологией психоэмоционального переживания обиды вводилась в состояние физического расслабления и психической релаксации, а затем все одновременно пытались сконцентрироваться на состоянии Доброты и Любви. После десяти сеансов (один сеанс в день) по 20 минут, у 40% испытуемых выявленная обида, являющаяся причиной их заболевания, уходила безвозвратно. При этом часто возникала реакция "и почему я так долго обижался (обижалась) — сам (а) не пойму". Примерно еще 40% потребовалось еще около 10 сеансов для осознания и исчезновения обиды, а около 20% проходило более длительную комплексную работу по перестройке жизненной позиции.

Проведенное исследование подтверждает и показывает, что психологическое состояние обиды является первичным по отношению к заболеваниям дыхательной системы в 90% случаев, по отношению к заболеваниям мочеполовой системы — в 40% случаев, по отношению к заболеваниям ЖКТ — в 30%, по отношению к заболеваниям горла — в 50%, по отношению к заболеваниям сердечно-сосудистой системы — у 70%, и так же может являться вторичной причиной при заболеваниях селезенки, почек, поджелудочной железы, печени, желчного пузыря и всего желудочно-кишечного тракта.