На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Друзья

10 435 подписчиков

Свежие комментарии

  • Юрий Ильинов
    День войск национальной гвардии России Ежегодно 27 марта свой профессиональный праздник отмечают военнослужащие и гра...МИ-6 и мигранты: ...
  • Юрий Ильинов
    ВС РФ нанесли очень точный удар по одному из центров принятия решений в Киеве Днем 25 марта ВС РФ нанесли серию раке...мой сын
  • Юрий Ильинов
    Подружка как-то нашла на улице кота. Ну как? Её не спрашивали. Вот она вышла за хлебушком. Вот уже вошла обратно с ко...ОГНЕВАЯ ПОДДЕРЖКА...

СКАЗКИ СТРАНСТВИЙ-10. ДВОРЦОВАЯ ЖИЗНЬ

http://www.elfikarussian.ru/skazki-stranstvijj-10-dvorcovaya...

Наша жизнь в тереме Волшебницы Фариды протекает исключительно динамично.

Питерская программа у нас самая насыщенная. У нас в планах осмотр достопримечательностей, встреча с моими издателями, презентация моей новой книги, обучение на курсе Татьяны Дмитриевны Зинкевич-Евстигнеевой, проведение Творческой Мастерской. Ну и, разумеется, жить в Пушкине и не побывать во дворцах было бы просто нелогично. С первого же дня мы носимся, как птицы перелетные, то туда, то сюда. . Наша заботливая Фарида дает нам исчерпывающую информацию – куда, что и как.

Начинаем мы с Александровского дворца. Это резиденция русских царей, не предназначенная для пышных приемов и вершения государственных дел, нечто вроде семейной дачи (разумеется, царских размеров). И атмосфера здесь особенная, более домашняя, что ли.

Если в Екатерининском парке тщательно следят за лужайками, кустарниками и водоемами (подстригают, облагораживают), то Александровский парк такой чести удостоен только со стороны входа (кстати, это вовсе не фасад, парадный вход был устроен с другой стороны дворца). Чуть отойти – и начинается буйное разнотравье. Впрочем, это делает парк еще более интересным для прогулок. Среди полутораметровых зарослей травы целыми семьями загорают пушкинцы, у каменного мостика рисуют на пленэре художники, по дорожке важно шествуют дикие утки, чтобы тут же гуськом плюхнуться в воду канала. И шумят вековые деревья, которые много повидали на своем веку: и дам в кринолинах, и подъезжающие к парадному входу экипажи, и войну с бомбежками, и запустение, и последующее возрождение дворца…

В самом дворце для посещения открыта небольшая его часть. Много картин, в основном – портретов, посуда, мебель той эпохи… Экскурсовод – это особая песня. Маленькая женщина преклонных лет, с больными ногами и юным одухотворенным лицом, которая с первых же слов захватывает внимание экскурсантов полностью, без остатка. Она ведет свой рассказ негромко, без пафоса, но так, как будто трагическая история царской семьи имеет к ней личное отношение, словно она пропустила ее через свое сердце.

Экскурсовод рассказывает о том, что генетическая и неизлечимая болезнь царевича Алексея тщательно скрывалась даже от самых приближенных к царской семье, о ней знали только родители, придворный доктор, да потом еще старец Григорий Распутин, который умел успокаивать Алексея и поэтому пользовался огромным влиянием на несчастных родителей.

Мы видим галерею, сделанную специально для того, чтобы императрица, страдавшая тогда болезнью ног, могла на кресле-каталке приезжать к кабинету мужа и тихо присутствовать рядом, пока он работал с бумагами. Нам показывают парадный выход с красивой балюстрадой и широченной лестницей, откуда в 17-ом году увозили на Урал, к месту казни, царское семейство. Я проникаюсь атмосферой этого «семейного гнезда» и начинаю испытывать особенные, «не свои» чувства. Со мной такое довольно часто бывает (кстати, вскоре мне расскажут, почему). А сейчас я вдруг ощущаю, что чувствовали те, кто той страшной ночью пять раз (!) выходил сюда, в полукруглый зал с выходом на парадную лестницу. Пять раз – это потому что отъезд то объявляли, то отменяли. Словно там, «наверху», пытались выровнять чаши весов, найти какой-то другой вариант. Я

вдруг очень остро понимаю: ОНИ ЗНАЛИ. Знали, что это их дорога в никуда, в небытие. И знали, что ничего сделать невозможно – все предопределено. Дети еще надеялись, что вот-вот случится чудо, и все как-то разрешится. Родители таких иллюзий не питали. Горечь, сдержанное спокойствие, какое-то обреченное понимание и достоинство – вот какие эмоции и ощущения я «ловлю» в этом месте. И еще я понимаю, что они были очень хорошей семьей, крепкой и любящей. И держались вместе до самого конца, там не просто родители и дети, не только династия, а такое крепкое, сильное родство душ.

Я понимаю, что у этой императорской четы были в приоритете особенные ценности – не власть, не амбиции, не богатство, а именно семья, любовь, дети, душевная близость. У меня внутри поднимается скорбь, и вроде бы даже я слышу органную музыку – как реквием по счастью, которое оказалось слишком недолгим, было принесено в жертву в шахматной игре Мироздания.

Экскурсовод заканчивает и прощается с нами. Мы потрясены, мы под впечатлением. Этой маленькой женщине удалось затронуть самые глубокие пласты сознания, самые тонкие струнки души. После, когда мы будем покупать сувениры, от продавца мы узнаем, что нам несказанно повезло – это была знаменитейшая Вера Константиновна, лучший экскурсовод Александровского дворца, причем это была одна из ее последних экскурсий – через несколько дней она уходит в отпуск. Так что нам повезло!

Я покупаю себе сувенир — ручку-перо с автографом Пушкина. Для меня это культовый предмет — продолжение сказки про Волшебное Перышко. Позже этим пером я буду подписывать книги для моих читателей. А еще оно сыграет определенную роль в рождении новой Сказочницы. Но это будет позже, на Урале. Обязательно расскажу эту волшебную историю!

В следующий раз мы идем на дачу Пушкина. Царское Село было задумано как дачное место, для летнего отдыха императорского двора, и тут проводили лето многие – те, кто мог себе позволить выехать на лето из душно-влажного каменного Петербурга.

Дача раскалена июльским солнцем. Пушкин, как истинный потомок африканцев, был исключительно теплолюбив, и ему, говорят, нравилась такая влажная духота. Поэтому кабинет он себе устроил под самой крышей, где, по моему мнению, и вовсе дышать нечем.

На даче – листы, исписанные почерком Пушкина, книги, принадлежавшие ему и его жене Наталье Николаевне, какие-то милые безделушки. В общем-то, дача устроена, по нынешним меркам, неудобно – сквозная анфилада комнат, никакого личного пространства. Но тогда это было в порядке вещей, и нам рассказывают, что в этом доме постоянно и охотно толпились гости, любившие бывать у приветливой и гостеприимной четы Пушкиных.

Я в свое время увлекалась Пушкиным, много читала исследований на эту тему, но читать одно, а увидеть, почувствовать атмосферу – другое. Я вдруг начинаю чувствовать ауру любви, витающую в этом доме. Кажется, даже слышу где-то внутри серебряный смех Натальи Николаевны, быстрый говорок ее мужа, Александра Сергеевича, топот детских ножек, звяканье посуды… Я ощущаю – им было хорошо вдвоем – что бы там ни говорили некоторые исследователи, считающие, что любовь к Наталье погубила поэта. Нет, нет и нет! Она его поддерживала и вдохновляла, и их любовь была взаимной и плодотворной – теперь я в этом уверена на 100%. А что быстро сгорел… Так часто бывает с теми, кто живет пылая. «А ты был неправ, ты все спалил за час, и через час большой огонь угас, но в этот час стало всем теплей», — вспоминаю я песню Макаревича. Да, к сожалению, так бывает…

К даче четы Пушкиных прилегает маленький садик, и мы, выйдя из дома, прогуливаемся, фотографируемся на скамеечках под ветвями деревьев, знавших, быть может, еще самого поэта. Наверное, и он вот так гулял – тут и прохладнее, и вкусно пахнет зеленью, и очень романтично.

Вот так мы бродим от одной достопримечательности к другой, покупаем сувениры, которые выставлены около дворцов на торговых рядах, и стараемся впитать, запомнить как можно больше из этой нашей «дворцовой жизни», наблюдаем и обмениваемся впечатлениями. А их, само собой, море!

Вот, например, такое. Нам навстречу идут две немолодые женщины. Одна из них совершенно обычная, а другая… У нее благородная осанка, спинка как по линеечке, сдержанные и выверенные движения, гордая посадка головы, и простой летний сарафан в цветочек на ней сидит, как придворное платье с кринолином. Так могла бы выглядеть придворная дама или фрейлина императрицы, а может, актриса императорского балета.

Она поражает наше воображение, и мы начинаем фантазировать. Гипотеза у нас такая: если в Царском Селе жили особенные женщины, благородных кровей и отменного воспитания, приближенные к императорским особам, это должно передаваться генетически и время от времени проявляться в ком-то из потомков. Возможно, эта женщина сейчас идет, как когда-то ходила ее пра-пра-бабушка, придерживая рукой подол пышного платья и грациозно обмахиваясь веером. Нам эта версия очень нравится, и мы развиваем ее, когда встречаем

во дворах пятиэтажек зеленые оазисы – очень креативно (я бы сказала, по-царски!) обустроенные цветники. Цветники многоярусные, спускающиеся каскадами со 2-3 этажа, а потом переходящие в наземный цветочный ковер. Такого выверенного, продуманного великолепия мы еще нигде не видели, да и в Пушкине такое встречалось нечасто, всего раза 3-4.

По нашей версии, это в отдаленных потомках проявились гены царских садовников, знавших толк в устройстве клумб и цветников. А поскольку паркового размаха у них нет, а натура требует, они и расположили цветники в вертикальной плоскости. Те же каскады из окна типовой квартиры, и сколько удовольствия себе и изумленным прохожим!!!

Дворцовая жизнь на этом не заканчивается, нам еще предстоит увидеть Екатерининский комплекс и Пушкинский Лицей – их мы оставили на потом.

Славный город Пушкин, в прошлом Царское Село, нравится нам все больше и больше. Но это только присказка, сказка начнется, когда мы поедем осваивать Питер!

Картина дня

наверх