Американские войны и упадок

Задумайтесь об этом, как о всеамериканской версии человеческой комедии: великая держава, которая всегда знает, что нужно миру и ничего не слыша, даёт массу советов; это было бы смешно, если бы не было так мрачно. Если присмотреться, можно найти примеры этого практически повсюду. Вот, например, пассаж в «Нью-Йорк Таймс» из статьи о переговорах Трампа шиворот-навыворот, предшествовавших саммиту в Сингапуре. «Американцы и южные корейцы», писал репортёр Мотоко Рич, «хотят убедить Север, что продолжать вливать большую часть ресурсов страны в военную и ядерную программы означает сокращать экономическое благосостояние граждан. Но Север не считает это взаимоисключающим».

Вдумайтесь немного. Конечно, США начали переоснащение своего и без того уже огромного ядерного арсенала на более чем триллион долларов (и это ещё до того, как начался перерасход). Их Конгресс и президент многие годы доказывали желание вливать по меньшей мере по триллиону долларов ежегодно в бюджет государства национальной безопасности (эта цифра продолжает расти и обгоняет любые другие державы планеты), а собственная инфраструктура разваливается. И при этом США находят озадачивающим поведение обнищавших северокорейцев, когда те тоже следуют тем же самым путём крайностей.

Невежество — не то слово, что американцы первоначально относили к себе самим, как стране, народу или правительству. А насколько оно подходит к ним теперь!

И когда речь заходит о невежестве, то есть ещё один, намного более странный путь, по которому идут США как минимум с того момента во времена Джорджа Буша, который не мог быть более логичным, но каким-то образом остался вовсе незамеченным. Американцы представления об этом не имеют. На самом деле, если бы вы могли положить США на кушетку психоаналитика, то это было бы самым верным местом для начала.

Америка ограниченная

Это самая старая на Земле история: возвышение и падение империй. И отметьте тут множественное число. Никогда не существовало — по крайней мере до недавних пор — империи, всегда были несколько империй. С пятнадцатого века, когда флоты первых европейских имперских держав ворвались в большой мир с идеей покорения, всегда существовала конкуренция многих. Были как минимум три, а иногда существенно больше имперских держав, усиливающих влияние и конкурирующих за доминирование или медленно из гонки выпадающих. По определению, это история великих держав планеты, борьба за подъём, борьба с упадком. Подумайте об этом, ведь столько столетий это было существенной частью истории, истории о том, как всё происходило вплоть до 1945 года, когда всего две «сверхдержавы», США и СССР, остались один на один в глобальном масштабе.

Одна из них, США, всегда была сильнее, более влиятельной и намного более зажиточной. Теоретически она опасалась Русского Медведя, Империи Зла, усердно работая над «сдерживанием» её за знаменитым Железным Занавесом, чьи приверженцы в стране, всегда весьма небольшого числа, подвергались мании страха и подавления. Однако, истина — по крайней мере в ретроспективе — была такова, что во время холодной войны Советы на деле оказывали Вашингтону странную, но не замечаемую никем услугу. На большей части европейского континента и в других местах от Кубы до Ближнего Востока, советская держава и нескончаемая конкуренция за влияние и доминирование, ей сопутствовавшие, всегда напоминала американским лидерам, что у их власти есть пределы. И это, как прояснил двадцать первый век, было не столь уж малым делом. Тогда казалось очевидным, что американская власть не может быть тотальной. Были такие вещи, которые невозможно было сделать, неподконтрольные места, мечты, которых у руководителей просто не могло быть. Хотя никто не рассматривал ситуацию таким образом, но с 1945-го до 1991 года США, как и Советский Союз, были в определённой мере «ограничены».

В те годы русские, по сути дела, спасали Вашингтон от самого себя. Советская держава была значимым напоминанием американским политическим и военным руководителям, что определённые территории планеты остаются для них вне доступа (кроме тех, что в те годы называли «теневыми»). Советский Союз, короче говоря, спасал Вашингтон и от фантазий, и от ада одиночества, даже если американцы воспринимали ту реальность лишь на самом подсознательном уровне.

Такая ситуация сохранялась до декабря 1991 года, когда в конце имперской гонки за влияние длиной в столетие (и нескончаемой гонки вооружений, которая ей сопутствовала) на планете Земля осталась лишь одна гигантская держава. Вам должен кое-что сказать о мышлении в то время тот факт, что когда Советский Союз развалился, первоначальной реакцией в Вашингтоне было не торжество (хотя вскоре и оно последовало), а крайний шок, ощущение неверия в то, что произошло нечто непредвиденное, неожиданное и даже непредставимое. До того времени Вашингтон продолжал рассчитывать на мир с двумя сверхдержавами до конца времён.

Америка без ограничений

Однако довольно скоро элиты Вашингтона стали рассматривать произошедшее, как, по выражению того момента, «конец истории». С учётом крушения Советского Союза, казалось, что окончательная победа досталась той самой стране, которую её политики вскоре назовут «последней сверхдержавой», «незаменимой» нацией, «исключительной» страной, потрясающей воображение (пока Дональд Трамп не нанёс удар своей кампанией с лозунгом, который заставлял предположить, что величие больше не было всеамериканским).

В реальности на тот момент для «последней сверхдержавы» было много открытых путей. Были даже, хотя и на короткий период, разговоры о «выгодности мира» — о возможности того, что в мире без конкурирующих сверхдержав доллары налогоплательщиков можно было бы снова вкладывать не в движущую силу войн, а в мир (в частности, в инфраструктуру и благосостояние граждан страны).

Однако подобные разговоры шли всего год или два, и всегда в минорном ключе прежде, чем были отправлены на чердак. Вместо этого, при том, что осталось всего несколько государств «изгоев», которым стоило заниматься — ну, как, хм, Северная Корея, Ирак и Иран — деньги никогда в действительности не направлялись домой, да об этом и не думали.

Считайте удачей, что в Вашингтоне вскоре взяли в свои руки бразды правления геополитические мечтатели, что первая Война в Заливе 1990-1991 годов, окончившаяся менее чем за год до распада Советского Союза, подготовила почву для совершенно иного типа мышления. Та быстрая победа привела к новому типу милитаризованного мечтания, в котором тон задавали оснащенные высокотехнологичными средствами военные, вроде тех, что выкинули силы иракского автократа Саддама Хусейна из Кувейта так быстро, будут способны делать на планете всё, что угодно без какого-либо серьёзного противодействия.

И всё же с самого начала были признаки, заставлявшие предположить намного более мрачное будущее. Стоит взять всего один печально известный пример, который американцы всё ещё помнят — сражение в Могадишо 1993 года, когда «величайшие в мире военные» пали жертвой сомалийского полевого командира и местных боевиков и оказались неспособны навязать свою волю одному из наименее впечатляющих практически квази-государств на планете (место, всё ещё приводящее в расстройство военных четверть века спустя).

Однако в том мире после 1991 года немногие в Вашингтоне даже обдумывали то, что двадцатый век дал миру ещё одно явление, повстанческие национально-освободительные движения, как правило левые мятежи по всему пространству, бывшему колониальным миром — тем самым миром конкуренции империй, который был отправлен в учебники истории — но не ушёл. В двадцать первом веке подобные повстанческие движения, теперь по большей части религиозные или опирающиеся на терроризм, а то и на то, и другое вместе взятое, как оказалось представили собой новую мрачную версию сдерживания последней сверхдержавы.

Развязать руки незаменимой нации

11 сентября 2001 года хитрый глобальный джихадист по имени Усама бин Ладен отправил свои воздушные силы (четыре захваченных во имя джихада самолета) и свое точное оружие (19 самоубийц, главным образом последователей саудитов) на три цели-иконы американского Пантеона: Пентагон, Всемирный Торговый Центр и несомненно Капитолий или Белый Дом (ни один из них не пострадал, поскольку один из самолётов потерпел крушениев полях Пенсильвании). Сделав это, бин Ладен не просто разверз ад на Земле в буквальном смысле слова, но и развязал руки последней сверхдержаве.

У Шекспира нашлось бы слово для того, что последовало — спесь. Но дадим высшим официальным лицам администрации Буша (и неоконам, которые его поддерживали) передышку. Подобного момента никогда не было — единственный момент. Единственная великая держава осталась в одиночестве, торжествуя на планете Земля. Всего одна сверхдержава — несравненно зажиточная, с не имеющими себе равных всё более высокотехнологичными войсками, единственный истинный соперник находился в состоянии коллапса — а теперь ему бросила вызов крошечная группка джихадистов.

Для президента Буша, вице-президента Чейни и остальных членов команды это показалось просто посланным небесами шансом. Когда они отошли от шока 9/11, от этого «Пёрл-Харбора двадцать первого века», казалось, что они нашли на руинах этих зданий-идолов магическую формулу для окончательного контроля всей планеты. Как инструктировалв Пентагоне в тот день своего помощника министр обороны Дональд Рамсфельд, «двигайтесь массировано. Снесите всё к черту. Связаны они с этим или нет».

Через несколько дней всё связанное и несвязанное действительно было снесено. Страна почти сразу же сказала «да будет война» и вскоре конфликт даже получил название, Глобальная Война с Террором. Та война была не против аль-Каиды, не против даже какой-то страны, — в Афганистане по большей части правил Талибан. Более 60 стран, о которых сказали, что у них существует та или иная «сеть террористов» почти сразу же оказались под прицелом администрации. И это было только началом.

В октябре 2001 года началось вторжение в Афганистан. Весной 2003-го последовало вторжение в Ирак, и это были только первые шаги в направлении, которое считалось установлением Pax Americana на Большом Ближнем Востоке. Не могло быть никаких сомнений, к примеру, что Иран и Сирия вскоре последуют за Ираком и Афганистаном. Высшие чины Буша лелеяли такие мечты ещё с 1997 года, многие их них вошли в состав экспертного совета (первого в Белом Доме), названного Проект Нового Американского Века, и начали писать то, что когда-то было фантазией лиц, даже не приближенных к власти. К 2003 году они сами стали властью и их мечты становились всё более грандиозными.

Помимо представления о политическом Pax Republicana в США, они на самом деле мечтали о всепланетной Pax Americana, где впервые в истории единственная держава контролировала бы так или иначе всё, саму Землю. И это не было проходящим. «Односторонний подход» администрации Буша покоился на убеждении, что она на самом деле создает будущее, в котором никакая страна или блок стран даже близко не могли бы соответствовать или бросить вызов военной силе США. Стратегия Национальной Безопасности администрации 2002 года прямо определяет: США должны «выстраивать и укреплять» войска, по выражению того времени, «вне каких-либо сравнений».

У них не было сомнений, что перед лицом наиболее технологически передовой, громадной, разрушительной силы на земле враждебные государства будут «в шоке и трепете» просто от демонстрации её мощи, а у дружественных не будет иного выбора, кроме как быть покорными. В конце концов, как сказал президент Буш на встрече ветеранов иностранных войн в 2007 году, войска США были «величайшей силой человеческого освобождения, какие когда-либо знал мир».

Хотя в то время было много разговоров об «освобождении» Афганистана и затем Ирака, по крайней мере в их воображении, но истинно освобождённой страной была единственная на планете сверхдержава. Хотя администрация Буша официально считалась «консервативной», её ключевые фигуры были геополитическими мечтателями первого порядка, и их видение мира было прямо противоположно консервативному. Оно нечего не извлекало из прошлого, а от будущего ждало всего. Оно было радикальным настолько, что должно было заставить американское общество задохнуться, но этого не случилось; оно было радикальным, как никогда ранее.

Шок и трепет для последней сверхдержавы

Считайте всё то, что делали эти официальные лица после 9/11 актом предельной жадности. Они пытались проглотить всю планету. Они были решительно настроены сделать её планетой, какую никогда ранее всерьёз никто не представлял.

Это было по меньшей мере, образчиком безумия. Даже в момент, когда поистине казалось — по крайней мере им самим, что все ограничения сняты, администрация истинных консерваторов могла бы колебаться. Высшие лица могли, по крайней мере, подойти к пост-советской ситуации с некой осторожностью и умеренностью. Но не Джордж Буш, Дик Чейни, Дональд Рамсфельд и их приятели. Перед лицом того, что казалось запредельными возможностями, они оказались бестолковыми, когда речь пошла о возможности того, что что-либо на Земле могло сделать попытку их сдержать.

Даже среди их критиков, кто мог вообразить, что более чем 16 лет спустя, столкнувшись в легко вооружёнными врагами различного рода, всё ещё зажиточные безо всякого сравнения, с войсками, финансируемыми так, что следующие в списке семь стран и вообще не могли соперничать, США не выиграют буквально ничего? Кто мог вообразить, что в отличие от столь многих предшествующих имперских держав (в том числе США до холодной войны), они не смогут установить контроль вообще ни над чем, что наоборот, от Афганистана до Сирии, Ирака, Африки они окажутся в состоянии «бесконечной войны» и крайнего разочарования на планете, переполненной несостоявшимися государствами, разрушенными городами, сорванным с мест населением и правыми «популистскими» правительствами, включая и то, что в Вашингтоне? Кто мог вообразить, что при том, что выгоды мира едва ли вообще рассматриваются, а страна окажется не просто в упадке, а — необходим новый термин, чтобы ухватить суть данного любопытного момента — в том, что вполне можно назвать сотворённом своими руками упадке?

Да, новая сила, Китай, в итоге растёт — и делает это на планете, которая по-видимому, опускается. Отсюда вывод, который может быть сделан из более чем четверти века, когда у Америки были развязаны руки и она пребывала по большей части в одиночестве. Земля, как представляется, всего лишь малая частица в огромной Вселенной, но история этого века пока заставляет предположить реальность, в которой правители Америки оказались совершенно бестолковыми: после многих сотен лет имперской борьбы, планета остается всё ещё слишком большой, слишком разрозненной, слишком злой, чтобы её могла контролировать единственная держава. Что сделала администрация Буша, так это просто отхватила за раз слишком много, и в результате получилось своего рода национальное (и планетарное) несварение желудка.

Несмотря на то, как это выглядело когда-то для Вашингтона, исчезновение Советского Союза оказалось вовсе не даром, а катастрофой первого порядка. Оно сняло все ощущения ограничений у американского политического класса и привело к истории жадности планетарного масштаба. В процессе оно к тому же направило США на пусть к саморазрушению.

Историю жадности нашего времени ещё напишут, но какая это когда-нибудь будет история! В ней жадность тех геополитических мечтателей наложится на жадность ещё более богатого, более осыпанного золотом 1% миллиардеров, которые готовились проглотить всю политическую систему последней сверхдержавы и захватить богатство планеты, почти ничего оставив другим.

Говорите ли вы о стремлении контролировать планету военными средствами или финансовыми, то, что происходило в эти годы, могло, в конце концов, привести к разрушениям исторического порядка. Используя любимую фразу времён Буша, однажды мы могли бы столкнуться почти со «сменой режима» в планетарном масштабе. А каким бы, вероятно, шоком и трепетом это бы оказалось!

Все мы, конечно, теперь живём на планете, которую мальчики Буша пытались проглотить целиком. Они оставили нас в состоянии бесконечной войны, бесконечного раздора, и в Америке Дональда Трампа, где невежество достигло вершин новой власти.