Стоит ли России верить в дружбу с Китаем

Визит Си Цзиньпина в Россию носит статус государственного. Но как сказал, встречая его в Кремле, Владимир Путин, не так важен статус, сколько возможность еще раз встретиться. Два президента общаются более чем регулярно. Три десятка встреч за шесть лет – это абсолютный рекорд: за предыдущие 64 года отношений КНР и России было едва ли не меньше. Председатель КНР назвал Путина своим самым близким другом – но можно ли доверять словам о дружбе в межгосударственных отношениях?

Путин с Си Цзиньпином проведут вместе почти три дня – среду в Москве, а четверг и пятницу в Санкт-Петербурге. Уже в Кремле было сказано много слов о беспрецедентном характере отношений двух стран, о том, что нет пределов для их совершенствования. И еще больше будет сказано на экономическом форуме в Северной столице. Но главными словами все же следует признать те, что сказал Си Цзиньпин при подписании совместных документов:

«Мы с президентом Путиным установили тесные рабочие контакты, а также глубокую личную дружбу. За прошедшие шесть лет мы встречались почти тридцать раз. Россия для меня самое посещаемое иностранное государство, а президент Путин для меня самый близкий друг и хороший коллега».

Эту же мысль он высказал еще накануне в интервью российской прессе – и там она была более развернута:

«Среди иностранных коллег президент Путин для меня – самый близкий и самый надежный друг, мне очень дорога глубокая дружба с ним. Наше общение основано на глубоком взаимодоверии и искренней дружбе. Мы уважаем и понимаем друг друга, доверяем друг другу. У нас близкие взгляды на мировой процесс и совпадающие концепции по государственному управлению. На наших плечах лежит историческая миссия национального возрождения».

Конечно, обычно такие заявления оценивают снисходительно – этикет, дипломатическая вежливость, церемонии (еще и китайские), знаем, мол, мы цену всем этим словам. В России есть традиционная настороженность к любым заявлениям иностранных лидеров о дружбе с нами, как, впрочем, и к обратным уверениям наших руководителей. Понятно, что во многом это связано с тем, что в 90-е годы Борис Ельцин называл Клинтона своим «другом Биллом». А потом этот Билл бомбил Белград.

Путин крайне редко использует слово «друг» для характеристики своих отношений с иностранными руководителями, предпочитая называть так уже оставивших руководящее кресло коллег, например, Сильвио Берлускони и Герхарда Шредера. В отношениях с Ху Цзиньтао, предшественником Си, которые заняли почти десятилетие, слова о личной дружбе также не звучали. И только после появления тандема Путин – Си упоминание о личной дружбе стало обязательным практически на каждой встрече.

Да, изначально это было проявлением симпатии и желанием продемонстрировать настрой на развитие двусторонних отношений. Но дальше между двумя руководителями действительно возникла «личная химия», появилась явная симпатия, которая серьезным образом помогает сближению двух стран. На чем она основана?

В первую очередь, естественно, на совпадении представлений Путина и Си о будущем как их собственных стран, так и международных отношений – и о том, насколько важны для достижения этого крепкие отношения двух стран. Россия и Китай строят постамериканский мир вместе, дополняя и помогая друг другу. Само собой, что каждого в этом тандеме волнует в первую очередь своя страна – ее мощь, безопасность, выгода, интересы. Но учет интересов другой стороны происходит не в режиме вынужденных уступок, а через попытку нахождения оптимально выгодных для двух стран вариантов. Да, это очень сложно и долго, да, есть масса препятствий как объективных, в том числе и геополитических, так и субъективных, то есть эмоциональных и кадровых. Но есть главное условие успеха: понимание той огромной пользы, которую дает сближение двух стран. И личное доверие двух лидеров – и человеческое, и политическое.

Если корни политического доверия понятны, то причины, по которым установились доверительные человеческие отношения, на первый взгляд понять сложнее. Да, Путин и Си почти ровесники, да, они выросли и сформировались при коммунистическом строе, но у них совершенно разные психотипы, разный жизненный опыт, разный путь к власти. Не говоря уже о том, что они принадлежат к разным, хотя и великим, культурам и цивилизациям (впрочем, в этике китайцев и русских, на самом деле, гораздо больше общего, чем многим кажется). Однако у них есть очень важная общая черта – искренность, то есть умение говорить прямо и честно. И это позволяет двум сильным лидерам не просто находить общий язык, но и доверять друг другу. Доверие в большой политике – бесценная вещь, которую невозможно заменить никакими симулякрами.

Конечно, ни Путин, ни Си ни на секунду не забывают о том, что их отношения, это отношения двух государств. То есть речь идет о политической дружбе, просто подкрепленной человеческой симпатией. Ни о какой безоглядности и речи быть не может – личное доверие проверяется политической практикой, то есть конкретными делами, которые делают обе стороны как для развития двусторонних отношений, так и на мировой арене. И тут Россия и Китай ведут себя солидарно: не просто по всем ключевым точкам (Сирия, Иран, КНДР, сейчас Венесуэла), но и по стратегическим вопросам.

Нужно успокоить тех, кто в России или Китае не верит в стратегический характер отношений двух стран и ждет подвоха от «коварных русских» или «хитрых китайцев», а то и удара в спину. Путину и Си нет смысла обманывать друг друга, даже если представить, что они бы этого захотели. Потому что получаемое ими от доверительных отношений куда больше и серьезней, чем то, что можно получить от нечестной игры. Путин видит, что Си уверен в выгоде для Китая близких отношений с Россией, а Си видит ту же самую уверенность у Путина.

Понятно, что две такие крупные, к тому же соседние страны, просто не могут не иметь различных опасений в отношении друг друга: от комплексов, приобретенных историческим опытом, до всевозможных надуманных страхов и естественных опасений.

Российская элита, традиционно западно-ориентированная, вообще плохо знает и понимает Китай, чем активно пользуются противники нашего сближения, разыгрывая китаефобские темы, вплоть до «Китай все захватит, Китай все скупит».

Китайская элита, в свою очередь, часто подозревает Россию в двойной игре: в неискренности политики сближения, в том, что Москва просто вынужденно разворачивается на Восток, столкнувшись с давлением Запада. И при случае, если Вашингтон поманит, может вернуться в состав «Большой восьмерки», пожертвовав при этом отношениями с Китаем.

И то, и другое глубоко ошибочно. Решение Путина о развороте на Восток отвечает стратегическим интересам России, как и выстраивание долгосрочных близких отношений с Китаем. Это – курс 21-го века, который позволит нам перестроить всю систему международного баланса сил, закрыть «атлантический век».

Китайская экспансия в Россию столь же надуманная тема. Сильная и выступающая вместе с Китаем Россия куда выгоднее Пекину, чем любые мифические варианты с «возвращением Приморья в случае распада России». А что касается Запада – так его век заканчивается. И вместе с Китаем Россия еще развернет Европу от Атлантики к Евразии.

Русские могут верить китайцам, а китайцы русским именно потому, что им выгодно работать вместе, взаимовыгодно. А доверие лидеров – это огромный плюс и ускоритель наших отношений.

Тем более что опыт российско-китайских отношений показывает, как много зависит от человеческого фактора. Если взять 70-летний период, прошедший с момента провозглашения КНР (а в этом году отмечается и юбилей нового Китая, и юбилей наших отношений), то наглядно видно, как сильно влияли на их состояние наши лидеры.

В истории советско-китайских отношений было всего две пары: Сталин –Мао и Хрущев – Мао.

Два вождя встречались всего однажды – во время визита Мао в Москву в декабре 1949-го. Правда, визит продолжался два месяца, и встреч было несколько, но их отношения были сложными и необычными. Они заключили полноценный военный и политический союз, впервые в истории две страны стали ближайшими союзниками.

В 50-е казалось, что союз Москвы и Пекина перевернет мир: коммунизм одолеет капитализм, Восток одолеет Запад. Все процессы в мире подтверждали это. Запад терял контроль над миром, Азия и Африка уходили из-под его ног. При этом Китай был беден и разорен десятилетиями гражданской войны и войны с японцами. А СССР был сверхдержавой, из-за внушенного себе страха перед которой американцы рыли бомбоубежища. СССР много помогал Китаю, и у двух стран были общие цели на мировой арене.

Но отношения Хрущева и Мао не сложились, хотя у них было несколько встреч на протяжении пяти лет. С 1954 по 1959 год они общались пять раз – три визита Хрущева в Пекин и два – Мао в Москву. Долгие разговоры и обсуждения вопросов геополитики не привели к установлению взаимного доверия: Хрущев не знал и не понимал Китай, Мао не уважал Хрущева и не доверял ему.

После поездки Хрущева в США, Мао решил, что Москва отказывается от борьбы за мировую революцию. СССР для него оказался предателем – Китай хотел отомстить Западу за вековое унижение, за интервенции и опиумные войны, вернуть себе положение мирового лидера, и думал, что русские так же серьезно настроены на противостояние с Западом, как и они. А тут Хрущев внезапно наводит мосты с Америкой.

В итоге ссора двух стран, сначала формально идеологическая, а потом уже и открытая конфронтация, достигшая своего максимума к 1969 году на Даманском. Почти три десятилетия отношения двух стран были заморожены и стали оттаивать только в середине 80-х. Но тогда ничего не успели. К моменту визита Горбачева в 1989 году в Пекин ни о каком установлении доверительных отношений между ним и Дэн Сяопином не могло быть и речи: СССР разваливался, а Китай, учась в том числе и на наших ошибках, набирал скорость реформ.

В 90-е годы у Ельцина и Цзян Цзэминя были неплохие отношения – они симпатизировали друг другу. Но Россия балансировала на грани развала, а в геополитическом плане откровенно ориентировалась на Запад. Только в последние пару лет прошлого века Москва начала демонстрировать самостоятельность: ставший премьером Примаков всегда выступал за создание оси Москва – Дели – Пекин. В последний месяц своего правления Ельцин из Пекина даже грозил Клинтону – как, мол, мы с другом Цзян Цзэминем решим, так все и будет. Смотрелось это жалко: Россия была в состоянии, немногим лучше, чем сам Ельцин.

Но и когда Россия стала выбираться из обвала, Пекин не спешил доверять Москве. Путин несколько лет общался с Цзяном, потом наступил период Ху Цзиньтао – когда уже было видно, что Россия вступает в серьезные контры с США. Но в силу как личных качеств Ху, так и характера тогдашнего китайского коллективного руководства (сохранял большое влияние Цзян Цзэминь), и, конечно, вследствие общей тогдашней тактики Китая (не высовываться на международной арене, быть незаметными), никаких доверительных и близких личных отношений у Путина и Ху Цзиньтао не получилось.

Зато, когда осенью 2012-го генсеком ЦК КПК был избран Си Цзиньпин, все стало понятно. Потому что заканчивался период постоянной смены китайских лидеров (при Ху действовало возрастное ограничение, фактически не позволявшее быть генсеком более 10 лет, а с приходом Си стало понятно, что долго это правило не протянет) – и можно было выстраивать стратегические планы на десятилетия вперед, понимая, что китайский лидер также рассматривает долгосрочную перспективу.

Потому что по характеру Си Цзиньпина было видно, что он всерьез и надолго, что он будет сам принимать решения и что с ним можно идти «на американца». То есть на построение нового, постатлантического, постзападного миропорядка – на то, чего хотели Мао и Сталин, и о чем не смогли договориться Мао и Хрущев.

На протяжении нескольких последних десятилетий китайская судостроительная промышленность реализует амбициозную программу по перевооружению ВМС. Массово строятся корабли разных классов, и это уже обеспечило КНР лидирующие позиции в ближайших акваториях. Программа продолжается, и в будущем Пекин сможет претендовать на Тихий океан. Однако пока не все так просто и хорошо. Реальность все еще отстает от смелых и оптимистичных планов.

Авианосец "Ляонин" типа "001". Фото Wikimedia Commons

Военно-морская мощь

К настоящему времени Китай смог построить самые крупные и мощные ВМС в своем регионе. По количеству и качеству кораблей китайский флот уступает только американскому. Впрочем, в мае в зарубежных СМИ появились данные о его выходе на первое место по количеству вымпелов. Таким образом, ВМС НОАК являются одним из важнейших участников противостояния в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

По известным данным, в ВМС Китая служит около 240 тыс. человек. В боевом составе присутствует 62 подлодки разного назначения и 83 надводных боевых корабля с ударным вооружением. Десантный флот имеет более 100 вымпелов, флот прибрежной зоны – более 200. В перевозках и обеспечении задействовано около 190 судов.

Все корабли, суда, катера и т.д. распределены между соединениями трех флотов. Военно-морские базы находятся на всем протяжении китайского побережья. Кроме того, ведется развертывание новых баз – в третьих странах или на самостоятельно построенных искусственных островах. За счет этого обеспечивается работа надводных сил как в ближайших морях, так и в более удаленных регионах.

Боевые корабли

Наибольшее внимание привлекает авианесущий флот ВМС НОАК. Пока он включает только один авианосец проекта «001», используемый для подготовки моряков и пилотов. В ближайшее время начнет службу головной корабль «Тип 001А». Также ведется строительство нескольких новых авианесущих кораблей. До конца двадцатых годов Китай может сформировать несколько полноценных авианосных ударных групп.

Эсминец "Наньчан" - головной корабль пр. "055". Фото Cjdby.net

Серьезную силу представляют собой эсминцы ряда проектов. По проектам «051», «051B» и «051C» построено пять кораблей. Корабли «Тип 052» разных модификаций имеются в количестве 20 единиц. Еще несколько находятся на разных стадиях строительства. Продолжается строительство трех эсминцев «055», а головной корабль этого типа вскоре начнет полноценную службу. Интересной составляющей надводного флота являются четыре корабля пр. 956 советской постройки.

В строю остаются относительно старые фрегаты «Тип 053» трех модификаций. В серии их сменили более новые «054» и «054A» – уже сдано более 30 таких кораблей. Согласно актуальным планам, ВМС НОАК должны получить 60 корветов пр. «056» и «056A». К настоящему времени флаг поднят на 40-50 таких кораблях. Строительство всей запланированной серии будет завершено в обозримом будущем.

Уделяется внимание и малым кораблям или катерам. Построено порядка 60 ракетных катеров «Тип 22», дополнивших почти три десятка более старых «Тип 037». В рамках семейства «037» в прошлом было построено около 90 малых противолодочных кораблей. Артиллерийские катера представлены проектом «062I» – 15-17 вымпелов.

Десантные силы ВМС располагают примерно сотней кораблей и катеров разных классов. Самыми новыми и совершенными считаются шесть универсальных десантных кораблей «Тип 071»; в этом году ожидается вступление в строй седьмого. При этом основу сил составляют 32 больших десантных корабля пр. «072» в трех модификациях. Также необходимо отметить такое же количество средних кораблей «073» и «074».

Эсминец "Урумчи" проекта "052D". Фото Минобороны Японии / mod.go.jp

Задача борьбы с минными заграждениями возлагается на 42 судна нескольких проектов. Прежде всего, это тральщики проектов «081» и «082» нескольких модификаций – в общей сложности 30 единиц.

Количество и качество

Списки кораблей и судов показывают, что надводные силы китайского флота являются одними из самых крупных в мире. В подобном контексте количество порой переходит в качество, но в это вряд ли относится к ВМС КНР. Специфика текущей кораблестроительной программы накладывает серьезные ограничения на боеспособность флота и круг решаемых задач.

Как показывает практика, для эффективной работы в Мировом океане современному флоту необходимы полноценные АУГ, включающие собственно авианосцы, корабли сопровождения и многоцелевые подлодки. На данный момент Китай может сформировать такое одно такое соединение. Решающий перелом в этой области произойдет только в будущем, когда в боевой состав ВМС войдут новые авианосцы. Пока же китайский флот сталкивается с существенными ограничениями по боевому применению палубной авиации.

Другие корабли 1 ранга (по российской классификации) в надводных силах КНР попросту отсутствуют. У Китая нет ни одного крейсера. В таких условиях основной ударной силой флота оказываются эсминцы разных типов, но и тут имеются затруднения.

Корвет пр. "056A" Фото US Navy

На данный момент к службе готов только один эсминец пр. «055». Этот корабль с водоизмещением до 13 тыс.т несет установку вертикального пуска с 112 ячейками под ракеты разного назначения. Главным ударным средством являются ракеты «поверхность-поверхность» CJ-10 и противокорабельные YJ-18. По своему оснащению и вооружению «Тип 055» похож на современные боевые корабли зарубежных стран. Однако такие корабли пока строятся, а основу группировки эсминцев составляют представители пр. «052». Эсминцы модификации «D» несут УВП на 64 ракеты. Более старые версии «Типа 052» и корабли пр. «051» комплектовались специализированными ПУ под разное оружие. С современных позиций это выглядит недостатком.

Новейший фрегат «054A» имеет УВП на 32 ячейки, но ПКР C-803 используются с отдельными ПУ. Корабли семейства «Тип 053» не имеют универсальных средств запуска и потому несут ряд отдельных установок. То же относится и к корветам семейства «056» – их ПКР YJ-83 помещаются в отдельных ПУ.

Также следует затронуть тему ходовых характеристик кораблей. Лишь крупные боевые единицы способны работать в дальней морской и океанской зонах. Большая часть кораблей предназначается для охраны побережья от того или иного нападения вероятного противника, и потому имеет соответствующие ходовые качества и характеристики.

Специализированная сила

Действительно, количество кораблей и судов надводных сил выводит ВМС Китая на лидирующие позиции в мире. При этом возможности и потенциал боевых единиц и вспомогательного флота все же не развиты до такой степени, чтобы полноценно претендовать на мировое лидерство. Впрочем, это и не требуется. Строительство ВМС КНР в настоящее время имеет иные цели и задачи, и их удается успешно решать.

УДК "Куньлунь Шань" ("Тип 071") в сопровождении ракетных катеров "Тип 022". Фото Usni.org

На данный момент главной задачей ВМС НОАК является охрана побережья от угроз, создаваемых флотами вероятных противников. Кроме того, китайские корабли должны демонстрировать силу вблизи недружественных стран и в спорных районах. Пекин намерен закреплять свое региональное лидерство, и потому все усилия в контексте ВМС связаны с ближайшими морями и западными районами Тихого океана.

Текущие условия и актуальные задачи позволяют сделать основой надводных сил сравнительно небольшие эсминцы, фрегаты и корветы. Такие корабли достаточны для работы в прибрежной и ближней морской зонах, а также позволяют обеспечить присутствие на больших удалениях от баз. Одновременно с этим не исключается дальнейшее развитие ВМС, для чего ведется разработка и строительство авианосцев, способных работать в океане.

Интересной особенностью ВМС НОАК является наличие большого числа десантных кораблей. Одной из самых популярных тем в контексте китайского флота является гипотетический морской десант на Тайвань или на спорные острова ближайших морей. Наличие массы старых кораблей и строительство новых УДК подстегивает подобные обсуждения.

Претендент на лидерство

Таким образом, военное и политическое руководство поставили задачу по развитию военно-морских сил с достижением определенных целей, и НОАК вместе с судостроительной промышленностью работают над ее решением. Верфи строят значительное количество кораблей и судов разных типов, что приводит к увеличению списочного состава надводных сил, а также положительно сказывается на их боевом потенциале.

Можно утверждать, что к настоящему времени Китай прочно занял лидирующее положение по военно-морской мощи среди других стран АТР. Прочие государства, ведущие деятельность в регионе, не желают мириться с этим и тоже развивают свои ВМС и вооруженные силы в целом. Однако Китай успел обеспечить себе серьезные преимущества перед большинством конкурентов.

Для сохранения текущего положения дел Китаю придется приложить немалые усилия, а правильное использование доступных ресурсов позволит ему окончательно закрепить за собой лидерство в регионе. Очевидно, что строительство кораблей для надводных сил ВМС НОАК будет продолжаться и показывать новые успехи. При этом не стоит ожидать кардинальные изменения в кораблестроительной программе – решение для текущих задач найдено и успешно реализуется.