«ВИДИМО, АНЕКДОТЫ ПРО ЭСТОНЦЕВ — ЭТО ПРАВДА»: ЧТО УДИВЛЯЕТ И РАЗДРАЖАЕТ РОССИЯН В ТАЛЛИНЕ
Российский турист — нередкий гость в странах Балтии. Бывает, что в праздники местные гостиницы заполняются до предела, как и ж/д направления в прибалтийскую сторону. Особенно граждане из РФ любят посещать Старый Таллин.
И журналисты решили выяснить, что же российские путешественники чувствуют при знакомстве с Эстонией: что им нравится, что вызывает удивление или раздражение.Супружеская пара из Москвы Марина и Андрей рассказали свою историю такого путешествия. Молодые люди заселились в самый центр Таллина в довольно хорошую гостиницу. Россияне отметили, что у них там постоянно складывалось ощущение, будто в этой гостинице жили одни русские, поскольку повсюду слышалась родная речь. Причем работники заведения по-русски не говорили, предпочитая переходить на английский. Отдыхающим не совсем это пришлось по вкусу, поскольку русскоговорящих постояльцев было слишком много, включая обычных пенсионеров. Некоторые просто-напросто не владели английским, поэтому испытывали определенные трудности.
Источник фотографии: scandinews.fi
Еще одна москвичка Ольга пожаловалась, что Таллин показался ей крайне дорогим. Женщина приехала в Эстонию с двумя маленькими детьми на три дня, взяв с собой 300 евро. Они быстро потратили почти всю сумму, так и не купив ничего путного:
«Всё очень дорого. Пирожные по 6 евро — такого даже в Москве нет», — заметила Ольга.
Другой россиянин по имени Александр рассказал, что ему не понравилось долгое обслуживание в эстонских ресторанах.
Так, в одном из них официанта пришлось ждать около 20 минут, а потом и вовсе самому идти за ним, чтобы сделать заказ. В итоге готовые блюда Александру принесли только через час:«Видимо, анекдоты про эстонцев — это правда», — с иронией отметил турист.
Воевать всё равно пришлось бы: не за язык, так за веру
Несмотря на сосредоточенность СМИ и говорящих голов вокруг языковой проблемы, они никогда не стояла достаточно остро ни на Донбассе, ни на остальном Юго-востоке. Политика насильственной украинизации достаточно успешно проводилась с самого 1991 года, но население реагировало на нее не слишком агрессивно, потому что, когда народ повсеместно говорит на русском, язык обучения в школе или язык делопроизводства не так уж важен. Как правило, вымученные попытки разговаривать на «мове» моментально забывались, как только ребенок выходил из класса, а значит, попадал в привычное ему русскоязычное окружение. Декадентство украинской литературы лишь способствовало отторжению.
Куда более остро стоял религиозный вопрос. На Донбассе традиционно толерантно относятся к мусульманам: мечети есть в Донецке и в Луганске. Кое-где, в местах компактного проживания выходцев из Западной Украины, можно было встретить униатские часовни. Однако попытки строительства культовых сооружений киевских раскольников часто сталкивались с неприятием, а порой и агрессивной реакцией населения.
Местные меценаты осознанно отказывались жертвовать деньги на строительство таких культовых сооружений. Чиновники последовательно вставляли палки в колеса, тормозя вопросы выделения земли. Случалось, что местные жители решительно выступали против строительства объектов УПЦ Киевского патриархата, вплоть до митингов и битых стекол. Порой дело доходило даже до поджогов.
Во время массовых демонстраций и последующих активных боевых действий в 2014 году духовенство Русской православной церкви активно выступало на стороне молодых республик. Были случаи, когда православные священники активно помогали ополчению не только духовно; случалось даже, что брались за оружие, чтобы бороться с фашизмом. В отместку ВСУ активно уничтожали церкви РПЦ. Достаточно вспомнить массированные обстрелы Свято-Иверского женского монастыря рядом с донецким аэропортом.
Наблюдая за тем, как украинские националисты захватывают одну за другой православные церкви, фактически не встречая никакого сопротивления со стороны местных прихожан, понимаешь, что на Донбассе подобная практика немедленно привела бы к кровопролитию и последующему вооруженному противостоянию.
В принципе, дело тут не только в религии. Перед киевской властью изначально была поставлена задача спровоцировать Москву на военное вмешательство, и украинское правительство делает всё необходимое, чтобы добиться желаемого результата. Достаточно вспомнить начало протестов в Донецке и Луганске, которые носили вполне мирный характер; взяться за оружие людям пришлось после многочисленных провокаций с использованием ВСУ военной техники и артиллерии, расстрела отделения милиции в Мариуполе, стрельбы возле краматорского аэродрома и других провокаций.
Нет сомнений, что, если бы не хватило воли и духа взяться за оружие тогда, Киев последовательно наступал бы на свободы русскоязычного населения, пока не дошел бы до финальной черты, которой вполне могли бы стать репрессии против православия. В итоге война все равно началась бы, только Киев был бы к ней значительно более подготовлен.
Что же касается спокойствия, с которым жители традиционно русскоязычных и православных областей Украины наблюдают за гонениями на церковь, то это, пожалуй, достаточно ярко говорит о том, что подавляющее большинство истинно русских людей либо выехали оттуда, либо загнаны в глубокое подполье. У остальных хата с краю и одно большое желание: чтобы их оставили в покое. Хотя нет никаких сомнений, что в Киеве найдут способ поджечь и погрузить в хаос эти регионы. К счастью, Донецка и Луганска это уже не будет касаться.
Злуку в Харькове не заметили, но...
Объявленное 22 января 1919 года в Киеве объединение УНР и ЗУНР в Харькове, бывшем тогда столицей УССР, никто не заметил. Там занимались своими делами. Местные газеты вообще не удостоили это событие своим вниманием ни день спустя, ни два…
Не до Киева
Вот что можно было прочитать в харьковской прессе о событиях того дня. Временное рабоче-крестьянское правительство УССР под председательством лидера Донецкой республики Артема-Сергеева издало постановление «О национализации банков». В тот же день советское правительство Украины издало декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», которым, по сути, дублировало действие на территории Украины общероссийского декрета соответствующего содержания. В частности, декрет за подписью Артема гласил: «В пределах республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести или устанавливали какие бы то ни было преимущества и привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан».
В тот же день в Харькове состоялся митинг протеста против убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта. На митинге выступил и. о. главы советского правительства Украины Ф. Артем-Сергеев.
И тогда же в Харьков прибыл новый глава правительства УССР Христиан Раковский, присланный из Москвы вместо отстраненного местными кадрами Г. Пятакова. Его несколькими днями ранее заменил собой Артем (Ф. Сергеев), теперь же ему снова пришлось довольствоваться местом зама. С назначением Раковского представители фактически распущенной из Москвы Донецко-Криворожской республики были окончательно оттерты на второй план назначенцами из других регионов, что впоследствии дало возможность проводить жесткую украинизацию без оглядки на местные кадры Харьковской, Екатеринославской и Херсонской губерний.
«Брала русская бригада…»
И где тут место событиям, имевшим место в Киеве? Ведь Слобожанщина никак не принимала участия ни в делах гетманских, ни в польских разделах. Да, поначалу, при первых двух Романовых, она служила местом убежища для православного населения от польско-католических преследований, а затем была до екатерининских времен форпостом в борьбе с набегами крымских татар. К началу ХХ в. она уже полтора века находилась далеко от каких-либо внешних границ империи, жила своей жизнью динамично развивавшейся и зажиточной российской провинции.
Галиция вообще до 1914 года не была темой для разговора в местном обществе. Разве что, когда в 1849 году местные уроженцы проходили через ту территорию усмирять венгерский мятеж и когда в 1906 году харьковский университет присвоил Ивану Франко звание почетного доктора, о ней судачили некоторое время. Но куда меньше, замечу, чем о помощи бурам против англичан или о делах балканских.
И тем не менее о Галиции в наших краях к 1919 году уже получили понятие, ведь война велась на той территории и многие наши земляки воевали там. В поездах и на рынках инвалиды пели жалобную песню «Брала русская бригада галицийские поля, и остались мне в награду два дубовых костыля». Почти в каждой харьковской семье был погибший, покалеченный или получивший Георгиевский крест в тех краях.
Газета «Южный край» так делилась впечатлением очевидца в номере от 9 ноября 1914 года: «Вчера беседовал с нашим сотрудником офицер Г. В. Кийко, приехавший в Харьков из галицийскаго района военных действий. Темой беседы было теперешнее положение Галиции. Страна, через которую два раза прошла австрийская армия, голодает. В лучшем случае, население питается картофелем, и то без соли. Соль в Галиции стоит теперь до 1 руб. 50 коп. за фунт. Если у кого-нибудь и сохранилось немного зерна, то его не на чем смолоть: нет мельниц. И вот теперь, когда Галиция принадлежит России, русским надо позаботиться о ней и надо чем-нибудь помочь её многострадальным жителям. Наступает зима, кончаются последние уцелевшие остатки припасов. Галиция, теперь снова русская, вправе надеяться, что Россия в помощи ей не откажет».
После австрийского контрнаступления 1915 года в наших краях стали появляться беженцы из Галиции. Это были «москвофилы» и перешедшие в православие грекокатолические священники, опасавшиеся наказания в лагерях Талергоф и Терезин.
Все беженцы из Галиции и Буковины, а также места их проживания были переписаны и находились на учете. Таковых осенью 1916 года в Богодуховском уезде не имелось, как и не было их в Ахтырском, Змиевском, Изюмском, Старобельском, Купянском, Лебединском и Харьковском уездах. В Волчанском, Валковском и Сумском уездах они были.
В Харьков и губернию попало и много военнопленных. Их размещали не в лагерях, они работали на предприятиях и у землевладельцев. Грекокатолические священники, отказавшиеся переходить в православие, приравнивались к военнопленным.
«Вчера, утром в Харьков с поездами № 54 и 56 прибыли два эшелона пленных австрийцев, взятых в плен на Буковине, по 1500 человек в каждом эшелоне. Между ними нет ни одного раненого. Партия пленных германцев, направлявшаяся первоначально в Харьков, отправлена в Сибирь. Большинство пленных славянского происхождения: хорваты, босняки, словаки. Между ними есть также мадьяры и германцы, переодетые в австрийскую форму. По-видимому, пленные немцы «стесняются» германского происхождения и выдают себя за славян, по крайней мере, в плену. Держатся они по-прежнему обособленно от славян. В ожидании разгрузки поезда, пленные австрийцы — уроженцы Галиции, находившиеся в одном из вагонов-теплушек, запели хоровые песни на малороссийском языке. После разгрузки поездов пленные отправлены в казармы Пензенского полка», — писала та же газета «Южный край» от 22 июня 1915 года.
Как же относилось к ним местное население? В Определении Св. Синода 17-18 февраля 1915 г. № 1243 говорится: «Архиепископ харьковский Антоний, принимая во внимание, что паства харьковская — потомство переселенцев из Галиции и Волыни (XVII века), при сборе в пользу галичан указал в своем воззвании на особенно близкое родство жителей харьковской епархии с угнетенными голодом и разорениями галичанами и, кроме обычных сборов, установил для сего нарочитый день 25 января, обещав в особом воззвании, что собранная сумма, по испрошении на то разрешения Святейшего Синода, пойдет не обычным порядком по своему назначению, а непосредственно перешлется, как братский дар из Харькова во Львов, благотворительному комитету. Сбор, благодаря этому, оказался весьма обильным, а потому владыка просил разрешить собранную 25 января сумму, более двух тысяч рублей, послать непосредственно в Галицийский благотворительный комитет. Святейшим Синодом ходатайство архиепископа Антония было удовлетворено».
Помогали все слои местного общества и надеялись на благодарность.
А они нам…
В 1918 году, когда Харьковская губерния была оккупирована германскими войсками и послушными им украинскими властями, недавние беженцы стали одной из подпорок этого режима. Они, ссылаясь на знание державной мовы, старались потеснить автохтонов в органах местного самоуправления. И это, разумеется, поубавило альтруизм местного населения.
Затем именно бывшие беженцы и военнопленные составили тот костяк, который позднее под командованием предсовнаркома Раковского и наркома Скрыпника стал проводить политику «коренизации», а попросту говоря, насильственную украинизацию. И так в наших краях с тех пор бывало не раз. И русские театры закрывали, и обучение в вузах переводили на мову, и местные кадры вытесняли в угоду приезжим. Правда, после перевода столицы в Киев этот процесс немного дал назад, но не ушел совсем.
С тех пор и наши дедушки с бабушками, и наши папы и мамы, и мы только и слышали: «Вы же должны войти в положение, потесниться, вы же на Украине живете или где». И они «входили в положение», вернее, теряли себя с каждым новым витком «злуки». И дожили до того, что нам, местным, уже в открытую кричат: «Чемодан, вокзал, Россия!»
Неудивительно, что живая цепь единства, проходившая в 1990 году, дошла только до Киева, а не до Харькова и Полтавы. А дальше… Достаточно посмотреть результаты всех выборов и убедиться, что за десятилетия совместной жизни правила общежития освоили, увы, далеко не все жители единой Украины.
Колыбель русского православия пожирает религиозная война
Прошло чуть более месяца после образования раскольничьей квазирелигиозной организации – Православной церкви Украины. Что можно сказать примерно на 40-й день ее деятельности? Как и ожидалось, с именем Христа на устах началась кампания по захвату храмов канонической церкви.
Официальный Киев пафосно заявляет о якобы массовом переходе общин в т.н. ПЦУ, но на самом деле цифра в 70 приходов на фоне 13 тысяч – а именно столько по официальной статистике насчитывает УПЦ МП – это совсем не массовость. К тому же случаи добровольных переходов общин канонической Церкви в новосозданную структуру исчисляются единицами. Да и то, учитывая лживость украинских СМИ и чиновников, эти цифры, что называется, нужно разделить на 50 и вычесть 100.
Председатель юридического отдела УПЦ МП протоиерей Александр Бахов так комментирует ситуацию: «Где эти 70 уставов приходов, которые "перешли"? Возможно, эти "переходы" такие же виртуальные, как и так называемая Православная церковь Украины, и существуют только в СМИ для создания ажиотажа? Ведь эти "переходы", как и "ПЦУ", юридически не существуют». Вот в этом и состоит основной казус происходящего сегодня. Официально т.н. ПЦУ не зарегистрирована, т.е. ее как бы и нет, а все захваченные храмы на самом деле «перешли» в «киевский патриархат».
Между тем законодательная ветвь украинской власти не унимается и совершенно очевидно, что под выборы принимает законопроекты № 5309 (о переименовании церкви) и № 4128 (о захвате ее имущества). И совершенно справедливо глава юридической службы УПЦ МП считает эти законы направленными на ликвидацию канонической церкви на Украине.
Ключевым моментом закона № 4128, принятого Верховной радой 17 января, является самоидентификация, т.е. способ, которым следует определять членство прихожан в религиозных общинах. Каждая община теперь должна прописать в уставе критерии членства и на основании этих критериев составить персональный список своих членов и перерегистрировать устав. Но решение об этом принимает религиозная община, которую заменяют общиной территориальной, т.е. жителями данного населенного пункта, которые и в храм-то, возможно, пришли только один раз и для того, чтобы отнять его. Причем перерегистрация должна быть проведена в течение года.
Кроме того, такие «местные жители» вполне могут собраться и потребовать перевода церковной общины в т.н. ПЦУ, потому что данный закон не определяет, кто и как должен собрать общее собрание общины. И хоть закон в п. 4 ст. 8 определяет, что решение о переводе общины в ПЦУ может быть принято при голосовании двух третей собравшихся, но само голосование должно быть не тайным, а открытым, причем с поименной фиксацией – это прописано п. 5 этой же статьи. Очевидно, что на голосовавших «не так» можно воздействовать различными методами: от банальной травли до уголовных дел.
Но и это еще не все. Согласно п. 6 ст. 8 подпись каждого члена общины должна быть заверена нотариально, что недешево. А еще чиновники могут отказать в перерегистрации: на основании того, что оформление поданных документов якобы не соответствует установленным требованиям. При этом предоставлять письменный перечень претензий к документам на перерегистрацию они не обязаны. Следовательно, община может сколько угодно ходить по бюрократическому кругу, пока в уставе не появится «правильная» юрисдикция.
Мало того, пунктом 7 статьи 18 предусмотрена ситуация, когда действующая община, чувствуя, что у нее отберут храм со всем имуществом, не сможет забрать иконы и утварь, которые члены общины покупали, как правило, на свои деньги. Да и само здание храма уже нельзя переоформить на верных церкви прихожан.
Есть еще в п. 8 ст. 8 положение о т.н. совместном пользовании храмом общинами УПЦ МП и т.н. ПЦУ. Этот вопрос решается голосованием, к которому можно предъявить претензии, обозначенные выше. Существует мнение, что это положение закона специально принято для того, чтобы отнять у УПЦ лавры и другие известные монастыри и храмы: если нет возможности полностью перевести их в юрисдикцию ПЦУ, можно создать параллельную общину и заключить договор о поочередном пользовании имуществом. Таким образом отпадает и вопрос содержания святынь, которое будет возложено на УПЦ МП. Однако это пресловутое поочередное пользование храмом противно канонам церкви: после «богослужения» раскольников храм считается оскверненным и его надо заново освящать.
Таким образом, сегодня на Украине помимо гражданской войны с Донбассом идет настоящая священная война государства с канонической церковью. Самым заметным фактом войны стал взрыв в кафедральном соборе г. Сумы как раз во время всенощного бдения перед праздником Крещения Господня.
В авангарде войны государства Украина с Богом и Его Церковью выступают чиновники местных администраций – исполнительная ветвь украинской власти. Так, 19 января, на праздник Богоявления в пгт. Браилове под Винницей поселковый глава пытался сорвать традиционное освящение воды, которое ежегодно проходит на местных водоемах. Чиновник по фамилии Резидент кричал в микрофон, что священника УПЦ МП «никто сюда не приглашал», обзывал «московским попом», а также орал: «Вода наша, а не ваша». А в одном из сел на Волыни председатель сельсовета пригласил «патриотические» СМИ поучаствовать в переводе храма из канонической церкви в раскол и показать все это непотребство в своеобразном «реалити-шоу».
Некоторые идут на прямой подлог. Так, в «патриотических» СМИ 23 января появилась информация о том, что православная община с. Ярославка Саратского района Одесской области выразила желание перейти в т.н. ПЦУ. На самом же деле за такое решение выступило всего 7 (!) человек, а община насчитывает 249 сельчан. Однако это не помешало местной власти отрапортовать о якобы переходе общины в «патриотическую церковь». Закономерным стало недовольство жителей села, которые вечером этого же дня экстренно собрались у Покровского храма и провели собрание, на котором подтвердили верность канонической церкви и ее предстоятелю.
Также не соответствуют действительности сообщения о переходе в т.н. ПЦУ трех общин в Житомирской области. Речь идет о селах: Демковцы Любарского района, Княжин Чудновского района и Павловка Пулинского района.
Чиновники местных администраций принуждают общины переходить в т.н. ПЦУ, привозят на собрания «своих людей», чтобы голосование прошло «правильно». Используются и противозаконные, бандитские методы. Так, 16 января агрессивно настроенные люди во главе с председателем села, выломав дверь в доме священника в селе Шандровец Турковского района Львовской области, захватили его, после этого пошли в храм святого Иоанна Крестителя, срезали замки на входной двери и потребовали от священника, чтобы он оставил приход. Т.е. выгнали священника с семьей из его дома посреди зимы. В волынском селе Крымно агрессивные сторонники т.н. ПЦУ ворвались в храм во время вечернего богослужения накануне праздника Крещения Господня. Активисты «украинской церкви» нередко проникают в храмовые здания ночью и меняют замки на входных дверях (Благовещенский храм в с. Поховка Богородчанского района Ивано-Франковской области, например), или пользуются случаем, когда все прихожане Крестным ходом ушли на крещенское освящение воды в местном водоеме, или когда священник уехал на требы…
Так выглядят «прихожане» т.н. ПЦУ
Привлекают и радикалов. Так, в Северодонецкой епархии общину храма иконы Божией Матери «Казанская» с. Веселое Старобельского района пытаются перевести в т.н. ПЦУ агрессивно настроенные активисты партии «Укроп». В Одесской области общину храма святого великомученика Димитрия Солунского УПЦ МП из села Пужайково Балтского района перевели в «правильную» церковь с помощью ВОО «Свобода». В селе Оленовка Борзнянского района Черниговской области сторонникам ПЦУ захватывать местный храм помогали неонацисты из С14. Сторонники ПЦУ в селе Ворсовка Житомирской области при поддержке сельсовета и активистов из «Свободы» провели сборы за переход в новообразованную структуру, причем настоятель местного Свято-Никольского храма попал в больницу с гипертоническим кризом.
Со скорбью можно констатировать, что сообщения о захвате храмов сторонниками т.н. ПЦУ появляются ежедневно. Но до недавнего времени это были только сельские приходы. В городах «церковные активисты» решались лишь на мелкие пакости в виде кощунственных надписей на православных храмах, которые делались ночью.
Однако 20 января православный храм святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, расположенный на территории Одесской военной академии, стал «местом для удовлетворения религиозных потребностей» – так написано на новой вывеске. Примечательно, что прихожан в этот храм перестали пускать еще 14 августа минувшего года, а украинские СМИ вовсю трубят о том, что настоятель остался верен УПЦ МП, несмотря на мнение прихожан…
Однако не везде проходит такой сценарий. Так, прихожане Крестовоздвиженского храма УПЦ МП из сел Николаевка и Ивановка Черниговской области сорвали попытку незаконного перевода их религиозной общины в ПЦУ, выставив агитаторов за порог, и таким образом отстояли храм. Аналогичная ситуация в селах Броница, Скобелка, Берестечко, Кутров, Ничеговка Волынской области и селе Сосенка Винницкой области. Церковные общины там не допустили незаконного переведения в раскольническую ПЦУ и провели собственные собрания, на которых подтвердили свою верность УПЦ МП и ее предстоятелю.
Вообще, на Украине ширится такая инициатива: православные общины проводят собрания, на которых выражают верность канонической Церкви и Блаженнейшему митрополиту Онуфрию. Такие собрания, например, прошли в г. Раздельная Одесской области, а также в соборе святого великомученика Георгия Победоносца Киева.
Православные Волыни голосуют за каноническую церковь
А еще каноническая церковь, несмотря на развязанную против нее войну, продолжает строить и освящать новые храмы. Приведем лишь несколько примеров: в селе Лучица Житомирской области освящен новый храм Всех святых, в г. Благовещенское Кировоградской области – святого великомученика Димитрия Солунского, в селе Задыбы Турийского района Волынской области – святителя Николая Чудотворца. 18 января в Навечерие Богоявления на источнике святой праведной Анны в селе Онишковцы Ровенской области освятили воду, а также три новые купальни для паломников. Строится новый храм в селе Башуки Кременецкого района Тернопольской области взамен захваченного активистами «Правого сектора» в 2015 году.
То ли еще будет…
Свежие комментарии