Что мы знаем про Домового
Согласно славянским поверьям, человека на протяжении всей жизни сопровождают различные духи. Среди них особо выделяются те, кто обитает непосредственно в жилище человека или близ него, кто хранит и оберегает домашний очаг и хозяйство. Наверняка, каждый из нас когда-либо слышал про Домового.
Это самый главный дух жилья, он есть практически в каждом доме! Кто же он – Домовой настоящий? Как выглядит этот добрый дух и где его можно встретить? Об этом наша статья.
Что это за Дух? Различные имена Домовых
Русский Домовой – один из самых известных славянских духов. Он всегда живет там, где есть люди. Не зря существует народная мудрость: «Купил дом с Домовым, дом домом, а Домовой – даром!». Принято говорить про Домовика как про доброе существо, однако, если не уважать его или ненароком прогневать, он может и навредить. Поэтому хорошие хозяева обязательно должны всячески задабривать незримого хранителя, тогда их быт будет ладен и лёгок.
Если жилище принадлежит супружеской паре, Домовой с радостью будет способствовать сохранению добрых семейных взаимоотношений. В случае материальных или других бытовых проблем можно попросить у него помощи в сбережении достатка. Однако стоит помнить, что добрый дух всегда благоволит только чистоплотным и трудолюбивым хозяевам.
Можно встретить различные имена Домовых. Иногда его по-простому называют Дедушкой или Соседушкой, как мудрого и родного седовласого старца, стоящего на страже семейного очага. Есть у Домового и другое имя, наделенное властью и уважением – Хозяюшко.
Иногда из-за небольшого роста хозяева зовут его ласково – Шишок.Не стоит путать Домового с другими Духами жилья – Скрабником, Хохликом, Мокрухой или Жировиком. Это абсолютно разные существа, у каждого из которых свой характер.
Нужен ли людям Домовой
Славяне знали, что для сохранения порядка и благополучия нужно почтительно и трепетно относиться к главному хранителю очага – Домовому. Существуют особые правила, которые нужно соблюдать, чтобы ненароком не прогневать доброго Духа:
- не стоит ссориться, скандалить в стенах родного дома – незримый хозяин этого не потерпит и обязательно постарается проучить несогласных;
- нельзя выносить мусор поздно вечером – так из жилища выходит благодать и достаток;
- все дела нужно делать вовремя – уборку лучше закончить засветло, а в выходные нужно и вовсе отказаться от усердной работы;
- дух-Хозяин должен иметь свое место – в деревенских избах оно всегда было на печке, а в современных квартирах вполне сгодится любой укромный уголок на кухне. Здесь можно оставить угощение – сладости и молоко, а также пёстрые маленькие тапочки или другой элемент одежды.
Соблюдая эти нехитрые правила, можно надолго создать добрые и уважительные отношения с Домовым. Он обязательно ответит взаимностью – будет всячески помогать по хозяйству, присматривать за детьми и оберегать жилище от всевозможных невзгод.
Как выглядит Домовой?
В большинстве случаев главный Дух жилища предстает в образе низкорослого коренастого старца, с длинной седой бородой и с суровым взглядом. Это лишний раз напоминает о том, что Домовой – это никто иной, как наш древнейший предок, приставленный мудрыми Богами к дому для защиты и порядка.
Такие былички, истории про Домового, рассказывают в деревнях:
«Домовой или хозяинъ живетъ во дворѣ у скотины или въ домѣ на вышкѣ. Онъ своею фигурою похожъ на большака въ избѣ и во всемъ помогаетъ ему. Домовой рѣдко показывается на глаза человѣку и если это когда и случается, то считается суевѣрами, какъ указаніе на грядущее несчастіе предъ пожаромъ, предъ смертью главы семьи и т. п. Во дворѣ домовой ухаживаетъ за скотомъ, а особенно за лошадьми – холитъ ихъ, причесываетъ ихъ гриву, если ему лошади нравятся и, наоборотъ, всячески изводитъ лошадь, если ея шерсть не по нраву хозяина. Такую лошадь, сколько не корми, она все будетъ казаться худой и тощей. Бабы и теперь говорятъ: «бѣлая то лошадь намъ не по двору – оттого ее и продали».
Олонецкие губернские ведомости. 1899. № 53
Домашнего Духа зачастую можно встретить на кухне, где и есть его законное место. Иногда он является в спальне или детской комнате, где бережёт сон хозяев, а в особенности маленьких домочадцев.
Есть ли семья у Домового?
Когда мы говорим про Домового, мы редко задумываемся о том, а есть ли у него своя семья: жена, а может быть, дети? Принято считать, что жена Домового – это такой же добрый Дух только в женском обличье – Домовиха или Домаха. Она всячески старается помочь своему супругу в его хозяйских делах, а также бережет мир и согласие в жилище.
Иногда в роли жены Домового упоминают Кикимору. Однако это ошибочное суждение! Кикимора – самостоятельный Дух, наделённый несговорчивым характером и стремящийся посеять в доме беспорядок и разлад. Иногда упоминают и детей Домового. По поверьям, их столько же, сколько у хозяев жилья.
-
Сказка о том, как пригодились людям наузы
Боги спешно собирались на Совет Богов. А как же иначе! Ведь сам Род его объявил. Весь Ирей гудел, как потревоженный пчелиный улей.
— Что могло случиться? — задавали Боги вопрос себе и другим. И было отчего забеспокоиться. Уже очень долгое время жизнь Богов и людей текла тихо и размеренно. Боги трудились над тем, что возложил на них Род, Отец всего Сущего. Люди тоже спокойно жили, справляли праздники, славили Богов, возлагали требы, а Волхвы следили, чтобы все обычаи исполнялись, как надо.
— Так почему же сейчас объявлен Совет Богов, который собирается только тогда, когда всей жизни на Земле грозит беда?
— И собирает его не Сварог, как обычно, а сам Род, хотя и говорил, что ушёл на покой?
Все торопливо занимали свои места и строили всевозможные догадки.
Сварог, Лада и Макошь тихо переговаривались между собой, Велес почему-то опаздывал, но и место Рода всё ещё пустовало. Но вот и Велес появился, шепнул что-то Сварогу, тот кивнул. И в тот же миг все увидели Рода. Отец всего Сущего возник, как бы ниоткуда, возвышаясь над всеми.
— Живе и здраве, дети мои! — приветствовал он Богов и тут же продолжил: — Я знаю, вы удивлены. В Мирах всё спокойно, и я сам объявил, что решил предаться ничегонеделанию, от всех дел отошёл. А тут же объявляю Совет Богов — тревогу! Коротко объясняю: ничегонеделанье позволяет наблюдать и обдумывать происходящее вокруг. Что же я увидел? Сплошное благолепие. Вся жизнь идёт по заведённому порядку. Вовремя приходит весна, её сменяет лето, а лето — осень. А там и зима заявляет о своих правах. И вот так, по кругу, уже очень долгое время всё и течёт. Все сыты, счастливы. Боги Прави откликаются на просьбы людей. Навь притихла.
Но вы заметили, что от людей всё меньше и меньше доносится просьб и обетов? И не потому, что у них всё есть, а по причине духовной болезни — они не хотят ничего нового, живут и работают, как привыкли, перестали мечтать! Одни и те же хороводы, одни и те же песни. А вот пляшут всё скучнее! Нет прежнего задора в плясках!
Заметив это, я вспомнил старую истину, что лучшее — враг хорошего, и понял — надвигается тьма! Почему я посчитал скуку и равнодушие большой бедой?
От скуки человек и живёт однообразно, и трудится кое-как, а душа человека не получает от такой жизни никакой силы, закрыта от света! Его душа впадает в спячку, и человек лишается способностей, данных ему от рождения, теряет любовь к жизни, становится, как репа на грядке. И как результат, душа вовсе замирает и покидает тело, не выполнив своего предназначения. Я заметил эти тревожные признаки у людей. Вот поэтому-то и объявил Большой Сбор.
Род замолчал и обвёл взглядом участников Совета.
Равнодушных не было. Все переговаривались, переспрашивали, что-то объясняли. Род облегчённо вздохнул:
— Значит, ещё не поздно. До Богов скука и равнодушие не добрались. Нужно только людей спасать! Это уже легче, что только людей!
И обратился к присутствующим:
─ Предлагайте, Боги! Как зажечь в людях потухшую искру божью, которой наделил людей Сварог?
— Может, пожарищем полыхнуть? — вскинулся вспыльчивый Семаргл, Бог Огня.
— А ветерком раздуть! ─ поддержал легкомысленный Стрибог, Бог Ветра.
— И потом потоп устроить, как в прежние времена, — с грустью вспомнил Даждьбог, невольный виновник всемирного потопа.
— Боги! — возмущённо воскликнула Лада, Небесная Мать. — О чём вы только думаете! Стыдитесь! Представьте, сколько людей может погибнуть! Род говорит совсем о другом. Он спрашивает, как души разбудить, а не тела пожечь да утопить!
— А что это значит, «души разбудить»? — спросил задумчивый Чур, Хранитель рода людей.
— Да! Да! ─ поддержала его Богиня Земли, Мать — сыра Земля. — Вот как тело разбудить, это мне понятно. А душа тут при чём? Не понимаю!
— И никогда не поймёшь! — вспомнил их прежний разлад Дый, Бог ночного Неба, первый муж Богини Земли.
Сварог постучал судейским молотком.
— Прошу высказываться по делу! — и строго посмотрел на Дыя.
— А что я? Ничего! — сразу начал оправдываться тот.
— Дивия! — обратился Сварог к Дивии, Богине Луны. — Начёт души — это по твоей части. Объясни народу.
— Сварог! — ушла от ответа Дивия. — Я ведь больше по тёмным сторонам души, по страданиям-переживаниям, ахам-вздохам. Тут нужно что-то другое!
— Думайте, Боги, думайте! — нажимал Род, Творец всего Сущего. Ему-то было известно не понаслышке, что такое творческий порыв души. Род очень хорошо понимал тот подъём души, что испытывает творец, когда его стараниями рождается что-то новое. Всевышний оглядывал собравшихся Богов и своей внутренней силой будил в них новые мысли, подталкивал к творческим открытиям.
— Так, — Род, не получая ответов, стал беспокоиться. — Подойдём к вопросу иначе. Как вы представляете человека, про которого можно сказать, что в него попала искра божья?
Первым откликнулся Авсень, Бог-Первопроходец.
— Мне кажется, — начал он несколько смущённо. Несмотря на своё опасное занятие — прокладывать мосты в Будущее — Авсень всегда немного смущался, когда ему приходилось говорить, а не действовать. — Мне кажется, — повторил он, — Это человек, который не боится начинать что-то новое, даже если есть риск потерпеть неудачу. Вперёд, а там — по обстоятельствам.
— Верно! — откликнулись Боги.
— Да ты и сам такой! — поддержал брата Коляда, Бог молодого Солнца.
— Слушает свой внутренний голос, но проверяет новую мысль разумом, — высказался степенный Сварог, умелец на все руки, небесный кузнец.
— Любит шутку, делает всё играючи, легко, тут же придумывая новые идеи, — почти слово в слово высказались Стрибог, Бог Ветра и Квасура, Бог Веселья. Боги были с разным характером, но, видно, оба относились к важным делам очень творчески. «Потехе — час, а делу — время!» — это о них говорит пословица.
— Разберётся в любой путанице, — уверенно заявил Переплут, Бог мореплавателей. Недаром имя такое дал ему Род, создавая Переплута.
— Чем сложнее задача, тем интереснее! — это, конечно, Велес включился в обсуждение. Ведь именно у него горят глаза, когда он находит решение.
«И не награда Велесу интересна, а результат!» — подумала Макошь, Богиня Судьбы, кивая Богу трёх Миров в знак согласия.
— Но и не верит всему безоговорочно, а всё оценивает и проверяет! — Дый, Бог Богатства и ночного Неба, осторожно высказал свою точку зрения. Ведь ему приходилось, как Богу Богатства, решать споры между не всегда честными людьми.
— Всегда стремится к познанию нового и неведомого! — добавила Тара, Богиня Четырёх дорог и Священных рощ.
А Стрибог, Бог Ветра, вдруг громко захохотал.
— Ты чего? — вскинул на него взгляд Сварог.
— Да это я вспомнил, — объяснил Стрибог, еле справляясь с одолевшим его смехом, как мой малец — озорник Полуночник, наградил однажды человеческого малыша даром тяги к Неведомому, да и схлопотал подзатыльник! А тут и Тара предложила что-то вроде этого. Вот и смеюсь. Потом-то оказалось, этот дар — тяга к Неведомому, очень даже нужный!
Все тоже засмеялись, вспоминая, как Полуночник схлопотал выговор за неуместную шутку, но какая потом вышла польза от этого дара для всех, особенно для гиперборейцев.
— Готовый оставаться самим собой и проявлять свободу мыслей даже в чужом для него мире, — на фоне общих улыбок грустно высказался Чернобог. А Род подумал, глядя на него: «Да, трудно приходится моему мальчику. Уже на пределе сил, похоже. Нужно поручить ему что-то новенькое, чтобы отвлёкся».
Было ещё несколько предложений, но Боги начали уже повторяться.
Тогда Род подвёл итог.
— Ну вот, Боги. Мы теперь знаем, какими должны быть люди, чтобы не было в них скуки и равнодушия. Но знаем и то, что эти свойства творческого человека можно увидеть только в некоторых людях, да и то, не больше двух качеств сразу. Но чтобы божья искра творчества горела ярким огнём, в человеке должно быть несколько таких качеств вместе. Только такой человек будет увлекать за собой других, ему будут подражать.
─ А у меня вот ещё такой вопрос. А как человек узнает, что есть в нём такие качества и он сможет прославить свой род? ─ этот вопрос был наболевшим и для самого Велеса: очень долго скитался он по трём Мирам, прежде чем понял всё о себе. ─ Вот представьте, живёт себе человек. Ест, пьёт, детей плодит, годы проходят, а у него каждый день одно и то же. А вдруг в нём заложены такие способности, что, если их развивать, так он может свой род на века прославить? А не подтолкнёт никто, обстоятельства не позволят, так и проживёт жизнь как во сне. Человеческий век короткий.
— Да, ты прав. Талант у человека, если он его не использует, засыхает, как цветок без полива. Теперь ставлю другой вопрос. Что должно случиться с человеком, чтобы он обратился к своим особым качествам, заложенным мной в каждого человека? В каждом человеке заложены способности. У одних такие, у других ─ другие. Только развивай!
И снова Боги задумались. А Род, Творец Всего Сущего, опять будил в них идеи.
— Нужно что-то такое, чтобы за жизнь бороться пришлось. Сильный окрепнет, слабый — сломается, да урок оба получат, — раздумывал Велес, Бог Мудрости.
— Да, — согласился Сварог, Небесный Отец. — Это, как в кузнице. Намашешься молотом, духом окрепнешь.
— И ещё нужно не только, чтобы просто выжить, а цель была бы, как звезда путеводная! — добавил Чернобог, Повелитель Нави. А Род опять с тревогой подумал: «Нужно ему помочь! Мальчик устал всё время жить в темноте!» А вслух сказал:
— Ты прав, Чернобог. Нужна идея! Не просто выжить, а во имя чего!
— Во имя процветания своего рода, — предложил Чур, Хранитель человеческого рода.
— Правильно! — одобрила Лада, Небесная Мать, — Для семьи, детей, для всего рода.
— А что же нужно, чтобы род был крепкий и процветал? — задумался Святогор, Хранитель столбов, поддерживающих Небо.
— Ну, сильные и смелые мужчины должны быть в роду. А что ещё?
— А богатство-то забыли? — так и подскочил от возбуждения Дый, Бог Богатства. — Когда семья богата, все сыты, в семью приходят сильные мужчины и из других родов, рождаются такие же сильные дети, род процветает!
— А что потом? Лучшее враг хорошего? — подколол Дыя Квасура, любитель ехидных шуточек.
— Да, действительно. А что нужно процветающему сильному роду? — спросил Перун, Бог-Громовержец и ответил: ─ Нужна Слава! Чтобы славили его Героев, и весь род был бы покрыт этой Славой!
— Да, — подтвердил Чур, — принадлежность к славному роду вселяет в человека гордость и мужество. Тогда человек всё может преодолеть!
И все Боги замолчали, задумавшись об этой простой истине. За Родину, за родной дом желанной будет дорога к Славе. А, пройдя этот путь, и сам человек станет Героем и Творцом.
— Вот и ладненько! — подвёл итог Род. — Идея имеется. Теперь решим, где будут наши будущие герои Славу добывать! Имеются какие-то предложения?
— Да, имеются! — Это Переплут, Бог Мореплавателей, до этого скромно молчавший, вдруг заявил о себе. — Имеются! Нужно снарядить лодью, набрать лодейников и дать задачу — открыть новые земли во славу своего рода, чтобы возить оттуда то, чего нет в Беломорье. Это задание будет понятно всем. А на новых островах можно всё найти, там даже всякие диковинки, оставшиеся от Древних, могут ещё сохраниться.
— О, диковинки! — встрепенулся Дый. — Включайте меня в команду, поеду с ними, буду приглядывать, чтобы добычу разделили как надо!
Все заулыбались, зная, что сундуки у Дыя и так набиты всякими чудесами вроде ковра-самолёта и шапки-невидимки. Но Сварог своим практическим умом сразу увидел ценную мысль, высказанную Дыем.
— Да, — сказал он. — Мореплавание закалит тело и душу, отточит ум. Я за предложение Переплута. Но Дый тоже прав. Нужно присматривать. Мореплавание — дело серьёзное и опасное. Там много ещё неизведанного, скопища существ, враждебных и Яви, и Прави. Над морскими глубинами так у нас вообще нет власти. Надо поручить Богам присматривать за моряками, да понемножку помогать, но незаметно, чтобы вся Слава людям досталась.
— Верно! — одобрил идею Род. Сейчас и соберём такой отряд, а включить в него Чернобога, как советника. Людскую личину примешь, матросом поработаешь, тебе полезно на солнышке побыть. Ты привык дело иметь с разными тёмными сущностями, а там, в неизвестных землях, они могут на каждом шагу встретиться. Вот и поможешь ребятам, — улыбнулся Творец.
— А как же Навь? — запротестовал Чернобог, — Как я могу дело оставить?
— Поручишь Кощею. Он мужик ответственный, справится. У него всего лишь одна блажь — Лёлю любит. И все заулыбались, вспоминая неудачные попытки Кощея похитить Лёлю, Богиню Весны.
— И не возражай, — строго добавил Род. — Это приказ! А то засиделся в своей Нави, проветриться нужно. Забыл, что лучшее — враг хорошего! — заговорщически улыбнулся Род. Чернобог понял, что возражать бесполезно, и мотнул головой в знак согласия.
— Стрибог, Бог Ветра, в плавании всегда нужен. Ты, Стрибог, просто держись поближе, в команду тебя определять незачем, кликнут, когда нужен будешь. Да возьмите с собой Квасуру, он с местными жителями поможет дружбу завести. Пусть в команде будет, кухарем его неплохо поставить, пусть среди людей покрутится. Конечно, кормщиком Переплут пойдёт, в незнакомых морях без Бога Мореплавателей не обойтись. А боцманом-ватаманом ─ Святобор. Боцмана службу нести дело непростое. Характер нужен твёрдый, но справедливый, в команде мир да лад нужно поддерживать, но и хозяйский глаз на всё чтоб был. Поможет в случае чего отобрать нужные товары, да и насчёт деревьев решит, как лучше — взять саженцы или возить древесину. Но кормщик-капитан должен быть один — Переплут. Советовать, Боги, можете, но только советовать. За всё отвечает кормщик, за ним и все решения, последнее слово за Переплутом! А связь со мной пусть Чернобог поддерживает. Ему это проще всего сделать.
И снова повернулся к Богам.
— Чур собирает команду из людей, в душе которых ещё хотя бы теплится божья искра. Сварог, тебе я поручаю снарядить лодью со всем необходимым для этого дела. Ты у нас Бог хозяйственный, знаешь, что и зачем потребуется.
─ Вопросы есть? — привычно осведомился Род.
─ Да! Я, как кормщик, должен знать конечную цель плавания. Не может лодья скитаться по морям, повинуясь попутному ветру! Такое плаванье добром не кончается. Есть какой-то остров, которого мы должны достигнуть и что-то там совершить? ─ обычно невозмутимый Переплут явно был взволнован. Род улыбнулся.
─ Именно от тебя, Переплут, я ожидал такого вопроса. Не зря тебе имя такое дано. Ты всегда находишь прямой путь к Истине. Ответ на твой вопрос содержит, кроме этого, и ответы на те вопросы, что я задавал Богам. Итак, соединяю эти вопросы вместе:
─ Какой остров конечная цель плавания и что там нужно совершить, чтобы в людях снова разжечь божью искру?Начну издалека. Когда я создал Землю, водную гладь и земную твердь, помогали мне в этом Небесная корова Земун и Мировая уточка. Труд был, надо вам сказать, не из лёгких, и я решил немного отдохнуть, прежде чем закончить работу по обустройству Земли.
Прилёг на берегу моря-океана, да и задремал. А уточка тем временем устроилась у меня под боком, да и снесла несколько яичек. Проснулся я как раз ко времени, когда уточка гнездо оставила и уплыла по своим делам, а яйца без пригляда оставила. Мне стало очень любопытно, что же там внутри у этих яиц. Взял я одно, держу в руках, скорлупка трещинами пошла и вылетела из яичка птица-Сва, которая потом Ладой обернулась, Небесной Матерью. Понравилось мне это. Вот, думаю, супруга будет моему старшенькому сыну Сварогу! Взял второе. А из него птица Алконост вылетела, что зарю возвещает. Тоже одобрил я её появление. Взял третье яйцо. Очень твёрдая была скорлупа, пощёлкать по ней пришлось. После третьего щелчка вылетела птица Сирин, что окончание дня возвещает. Тоже нужная птица. Оставалось в гнезде ещё два яичка. Только я притронулся к тому, что поближе, как скорлупка разлетелась на кусочки, вылетела вещая птица Гамаюн и прочь улетела.
Ловить я её не стал, решил с последним яйцом разобраться. Гляжу, а скорлупка-то у него не простая, а золотая. Ну, думаю, точно жар-птица какая-нибудь вылетит! Взял я его в руки и вдруг, вместо птицы, которую я ожидал, меня как молния пронзила и открылась вся истинная правда мне о самом себе. Кто я такой, зачем я здесь и к каким свершениям я способности имею. Пронзительно ли, знаете, вдруг и сразу узнать такое о себе. Как обжёгся! Я от неожиданности аж вздрогнул, да и отбросил подальше это яйцо. Но взглядом проследил, куда же оно упало. Приметил этот остров, решил, что позже всё же поищу яичко, в хозяйстве и такое может понадобится. Но тут прилетела уточка, крик подняла, что разорил её гнездо. Я отвлёкся, занялся другими делами, а вспомнил о нём только сейчас, потому что понял главное ─ искра божья разгорится только в том, кто познал себя. А помогает в этом яйцо Истины!
Вот в этом состоит и мой ответ на вопрос Велеса ─ как человек узнает, на что он годен. Нужно вернуть золотое яйцо Истины! Каждый человек, когда выйдет из отроческого возраста, пройдёт обряд познания самого себя. Коснётся яйца, увидит, какие способности даны ему при рождении, что ему нужно преодолеть в самом себе. Тогда и выберет свой путь и принесёт на этом пути пользу себе и всем людям Земли.
Так вот тебе и ответ на твой вопрос, Переплут! Тебе предстоит проложить путь к острову, который я тебе укажу, назначенные тобой люди найдут там яйцо. Найдут и привезут назад. Дело трудное и опасное. Те, кто справятся, будут восхваляться из века в век, пока существуют люди. Истинную цель, причины и всё, что касается этого яйца, пока держать в тайне. Ни жонкам, ни друзьям, никому — ни гугу. Дело слишком серьёзное. Рискуем многим. Для всех объяснение простое — отправляетесь открывать новые земли и новые товары. А Совет Богов обдумает обряд, как и когда можно будет являть это яйцо людям.
Так Совет Богов, ради спасения рода славянского от вымирания, решил послать лодью с командой из решительных людей на поиск неизвестных земель. Но истинная цель их плаванья была гораздо труднее и опаснее. Нужно было найти яйцо Истины, чтобы с его помощью люди научились разжигать в себе искру божью.
Только не поняли Боги, что Род, Творец Всего Сущего, помимо всего прочего, проверял и Богов, готовы ли они выполнять своё главное предназначение — помогать людям разжигать в себе светлую творческую искру, потому что без искры божьей вымрет весь род славянский.
-
Сказка о Велесе и его Ягине
11 февраля славяне вспоминают Великого Велеса и его Ягиню. И речь идет даже не о Велесе, ПервоБоге, Владыке Магии, Мудрости и Музыки, Властителе Яви и Нави, Повелителе Жизни и Смерти, Хранителе устоев Мироздания.
Речь идет о нежности, о самопожертвовании, о силе вечной любви, соединяющей повенчанных душами под разными именами и воплощениями во все сущие времена.
Нет более в славянском эпосе такой истории, как эта. Нет более печальнее и возвышеннее истории, чем сказка о великой любви двух божеств – мужественного Велеса и его Вечной Супруги Ягини.
Ягиня
Вот ведь что странно было. Все науки превзошла, между мирами ходила, как из горенки в спаленку другие ходят. А от судьбы не убереглась, потому что сердце чистое оставалось, а душа наивная, зло ни в ком не видела. Да и красота, видать, ей не на счастье, а на неделю была дана.
Велес
Видит по небу в какой-то коробчонке мимо него промчалась девица, коса до пят. На лицо не разглядел, только ножки в золотых сапожках мелькнули. Но заинтересовался Велес: «Кто такая, почему мне ничего не известно!» Помчался было вдогонку, но конь уже спотыкается, устал по чисту полю туда- сюда без цели весь день носиться.
Но Велес нет–нет, да вспомнит:
— Кто же эта такая, почему не знаю? Стал потихоньку расспрашивать, узнавать кто, да откуда.
Узнал и навестить отправился. Обратился к девице, которая молча стояла и смотрела на незнакомца, который посмел войти без разрешения Хранителей в капище бога. А тот тоже стоял и молчал, потому что все слова, которые приготовил было сладкоречивый Велес, вылетели у него из головы.
Любовь
А молчали оба, потому что поняли, созданы они друг для друга на веки вечные и даже Навь не сможет их разлучить.
И еще увидел мудрый Велес и познавшая тайны древних знаний Ягиня, которую в детстве звали просто Йожка, что через многие испытания придется им пройти, но сохранят они этот миг узнавания на века и будут всегда находить друг друга и узнавать в будущих воплощениях. Так и стояли они долго, молчали, только смотрели глаза в глаза.
Первым опомнился Велес. Вспомнил все слова, что заготовил для знакомства, но говорить не стал, просто взял Ягиню за руки, прижал к себе и поцеловал, передав все чувства, что бурлили и клокотали в нем. А потом подвел Ягиню к своему коню, посадил, сам уселся позади, прижал ее к груди и стал слушать, как бьется ее сердце. А билось оно сначала, как бьется пойманная птичка, но потом вдруг оба их сердца забились одинаково. Конь медленно, словно все чувства седоков передались ему, стронулся с места и ровной рысью понес их в будущую жизнь.
Ненависть
Долго ли, скоро ли, но оказались они у дома Велеса. Велес снял с коня свою суженую, неся ее на руках, ступил на широкое крыльцо и перешагнул через порог. В палатах его уже встречали все домашние, а впереди всех выступала мать Велеса — властная Амелфа Земуновна. По обычаю Велес и Ягиня поклонились матери, а Велес сказал:
— Вот, матушка, моя жена Ягиня. Благослови нас!
Нахмурила брови Амелфа Земуновна, черная ревность застлала ей голову:
— Не спросясь, без моего разрешения привез девку в дом, да еще благословления просишь! Не бывать этому! Повернулась и пошла в свои хоромы. Челядь за ней потянулась.
Благородство
А Велес стал чернее ночи, взял Ягиню за плечи, к себе прижал и так, обнявшись, повел к себе в хоромы, а челяди приказал пир свадебный готовить. Успокоил, приголубил жену, сколько получилось и отправился к матери. О чем они там говорили, Ягиня только догадывалась, но она уже жизни своей без Велеса не представляла, не мыслила. Поплакала в подушку, повздыхала, но осталась верна своей привычке – в будущее заглядывать не стала:
— Будь что будет, от судьбы не уйдешь. Как Макошь узел завязала, так то и сбудется.
И к приходу Велеса она уже приободрилась, умылась, причесалась, еще краше стала. Пришел Велес, глянул с опаской, ожидая женских слез, истерики, всего – всякого, а встречает его молодая жена с улыбкой, ясным взглядом, да умными речами.
Говорит Ягиня:
— Виноваты мы, Велес, перед матушкой. Надо было все по обычаю сделать, благословления попросить, сватов засылать, мне приданое приготовить. А мы-то как поступили — взялись за руки, в глаза посмотрели и все – муж и жена. Но что делать. Кони убежали, поздно конюшню запирать, по сбежавшему молоку слезы не льют. Будем любить друг друга, наслаждаться каждым днем, как последним, а матушка посмотрит на наше счастье, да и подобреет, сменит гнев на милость.
Смотрит Велес на Ягиню, слушает ее речи и понимает, что нашел он жену подстать себе — мудрую и великодушную.
Обман
Вернулся как-то домой Велес. Бегом промчался по хоромам, распахнул двери в спаленку, а там пусто. Он в сад, и там никого. Стал громко звать по имени, но вышла матушка. Стал спрашивать, где, мол, жена моя. А матушка так спокойно говорит, что как уехал Велес, так и жена из дому вон. Никому ничего не сказала, словом не перемолвилась, ушла и все. Велес взревел диким вепрем, на конюшню кинулся, а конь ему говорит:
— Что-то тут не так. Не могла уйти Ягиня, не сказавшись. Челядь поспрашивай.
Велес так и сделал. Но никто ничего не знает, никто ничего не видел, знать, боятся хозяйку пуще Велеса.
Коварство и жестокость
Он тогда к сестре. Алтынка сначала тоже запиралась, но потом, видя, как брат убивается, рассказала такую страшную правду.
— Как Велес уехал из дому, матушка, Амелфа Земуновна, стала с Ягиней слаще меда, нежнее шелка. Доченькой называет, всякими яствами потчует, такая вся добрая, хоть на хлеб намазывай, хоть так ешь. А Ягиня, открытая душа, тоже к ней ластится. Потом, не прошло и трех дней, как велит матушка баню топить.
Протопили баню, ведет она нас с Ягиней в парную. Меня выпарила, в предбанник вывела и велела сидеть здесь и молчать, что бы не увидела, что бы не услышала. И пригрозила, что будет, если ослушаюсь. Я киваю, боюсь поперек слово сказать. Но вижу, веник-то у нее заготовлен не обычный березовый, каким меня парила, а из волчьего лыка и жимолости. Я рот рукой закрыла, платком лицо прикрываю, чтобы себя не выдать, слышу, нахлестывает матушка веником, а сама громко что-то приговаривает. Ну, точно, думаю, заклятье кладет. Но шевельнуться сама боюсь. Матушка-то наша всегда на расправу быстрая. А потом вдруг Ягиня как закричит, да и затихла тут же. Тут уж я вскочила и в парную. Смотрю, лежит Ягиня на полке, тело все малиновое, ядовитым веником нахлестанное. А на груди у нее лежит раскаленный камень из каменки. И лежит она не шевелится. Я как закричу, а матушка за косу меня ухватила, лицом в кадушку с холодной водой засунула и клонит голову все ниже и ниже. Все, думаю, сейчас наглотаюсь воды с концом. А она спокойненько так говорит, что кому, мол, пикнешь, то же будет. И отпустила. Я так и села на пол, с Ягини глаз не отвожу. Мать вышла, зашла уже одетая. Велела мне идти накинуть одежу на себя. Я вышла. Только оделась, заходит мужик, я его раньше у нас в подворье и не видела, колоду деревянную заносит. За ним другой с крышкой. В эту колоду положили Ягиню, сверху покрывало кинули и заколотили колоду. Взяли и вынесли во двор. А там повозка. Колоду на повозку поставили и повезли. Я крадучись за ними, прячусь, огородами пробираюсь. Они в реку колоду кинули, та и поплыла в море. А сами сели на повозку и поехали прочь. А времени прошло уже больше месяца.
Рассказала Алтынка все, как была и хлопнулась на пол, рыдая.
Жизнь за жизнь
Собрал Сварог срочно богов, поведал, что рассказал Велес и попросил совета. Все боги решили, нужно найти сначала, а там посмотрим. Отправились к Двине, где она в море впадает. Осмотрели реку, стали искать дальше.
Макошь свою сеть, которой когда-то поймала Девану, прикинувшуюся белорыбицей, опять раскинула. Вся морская живость помогать взялась. И вот зацепили колоду, в водорослях она запуталась и тонуть, не тонула и дальше не плыла. Вытащили колоду, открыли, а там Ягиня лежит, как живая, но не дышит, холодная как лед, но все такая же красивая.
Велес заплакал, не стесняясь своих слов, схватил Ягиню на руки, баюкает, как ребенка, просит–умоляет вернуться к нему. А Хорс, не теряя времени, быстренько кинулся в Ирей, набрал там живой воды полный сосуд, дает его Велесу.
А тот только Ягиню и видит, ничего не слышит, не понимает. Перун как гаркнет Велесу в ухо:
— А ну, очнись, побратим. Это твое дело оживить, и показывает на сосуд, который Хорс принес. Велес очнулся, намочил плат живой водой, стал обтирать Ягиню, смачивать ей губы, каплями вливать в рот. Не оживает Ягиня. К Макошь все повернулись. Все знали, что Велес женился на названной дочке Макоши. Глазами все спрашивают, в чем же дело?
Та погрустнела, но отвечает:
— Закон для всех одинаков. Жизнь за жизнь. Она уже была в Нави. Кто-то из вас должен добровольно отправиться в Навь, тогда ее душа может вернуться в тело. Все затаили дыхание.
Но Велес не раздумывал ни минуты.
Я пойду. Она так мало еще жила и так недолго была счастлива. И как только он это сказал, почувствовал, как теплеет ее тело, розовеют губы. И вот уже открыла Ягиня глаза и их глаза встретились, как когда-то.
А Велес почувствовал, как холодеет его тело и руки, поддерживающие Ягиню, становятся все прозрачнее и прозрачнее. Он бережно опустил Ягиню, поцеловал ее, прошептал:
– Жди меня, я приду.
И растаял, как тает утренняя роса, впитавшись в землю.
Отправился Велес в Навь, но овладела тоска его сердцем, и пошел он дорогами темными, путями печальными, от Земли и Яви далеко лежащими. Долго так он блуждал в Нави, потеряв себя, пока по велению Крышня и Макоши не пришлось ему возродиться в другом теле и от других родителей.
Вечная любовь
Сварог глянул на Ягиню:
— Спрашивай, дочка.
Та тихонько прошептала:
— А с Велесом свижусь еще когда? И опустила голову, страшась ответа.
— Свидишься, но только обличья у вас будут разные. Но вы всегда будете узнавать друг друга, жить долго и счастливо, пока срок тебе в Навь идти не наступит, а потом снова возрождаться в новых обличьях и опять любить друг друга. Ягиня вздохнула облегченно и счастливо:
— Я буду ждать. Он придет.
Так и случилось. В других телах, в других обличьях, в других кругах жизни. Она была и Азовушкой и Асей Звездинкой, и Линой Святогоровной, и Сидой, и Премудрой Вилой. И во всех назначенных жизнях они находили и любили друг друга.
Послесловие
И это единственная сказка про вечную любовь во всем славянском эпосе. Наверное, потому, что нельзя об этом говорить часто – слишком многие из нас проходят по этой жизни, так и не встретив свою настоящую вторую половинку.
Но история Ягини в нашей северной сказке — это не только история ее любви. Ее жизнь, простой девочки, уже в самом начале подверглась как жестокому удару Черной Морены, так и божественному покровительству со стороны самой Макошь.
Одинокие годы, поставленные на службу поиска и закалки молодых талантливых людей, помощи страждущим путникам, ее возросшие магические способности – и дом на перекрестке трех дорог, трех миров. Способность выглядеть по своему желанию, то молодой девушкой, то древней старухой.
Вы узнали Бабу Ягу? Это все о ней.
-
Сказка о том, как Род сотворил кошку
Летние вечера у нас на севере долгие. Время позднее, а на дворе светло, воробьи суетятся, а за ними внимательно присматривают кошки, удобно расположившись на дощатом заборе. Наша компания уже собралась чаевничать вокруг шипящего и брызгающего паром самовара. Кружки наполнились душистым чаем, оставалось решить, как пить — вприкуску или в накладку. Вдруг Славка, мельком глянув на кошек, вслух удивился:
— А это чья? У нас в деревне такой нету!
— Ты что, всех кошек знаешь? — усмехнулся дед Матвей.
— Да, всех. И кошек и собак, — твердо ответил Славка. — Эта — чужая!
— Значит, прелагатай явился.
— Дед, а ну-ка поясни! Что ещё за прелагатай, — взвился любознательный дедов любимец.
— А это, Славка, древнеё слово, от прадедов к нам пришло, а означает оно разведчик и посланец богов.
— Дед, ты что-то не того… Кошка — посланец богов! — засомневался Славка.
— Много ты знаешь, — обиделся дед.
— Так расскажи!
И непонятно было, кому интереснее — Славке послушать, или деду рассказать. Да и мы дружно поддержали парнишку. Дед дал себя поуговаривать, но вот, наконец, прозвучали волшебные слова:
— А дело было так. Когда Род, Творец Всего Сущего, создал богов, сотворил и обустроил Землю с помощью своего старшего сына, Сварога, то решил отойти в сторонку, чтобы отдохнуть. Род собрал вместе своих детей и внуков, объявил о своём решении и назначил своим заместителем Сварога. Так Сварог стал называться Небесным Отцом, а его супруга Лада — Небесной Матерью. Были и другие распоряжения. Творец дал советы, как следить за порядком и как продолжать обустраивать Землю, заботиться о людях и во всем помогать им.
«Ну, что же, — подумал Род, — вроде бы все сказал, все объяснил, все правила огласил. Дети должны жить самостоятельно!» Род уже поднялся, собираясь удалиться в свои хоромы, где он предполагал предаваться безделью, но вспомнил, что забыл сказать ещё об одном правиле — узнавать, что думают о новых правилах те, кого они касаются. Правда, Род не очень-то верил, что услышит что-нибудь дельное, но на всякий случай вернулся к своему креслу и спросил:
— Может, будут какие-то пожелания, может, что-то не ясно, не понятно?
Все молчали, переглядывались, но ничего никому в голову не приходило. Творец Всего Сущего, уже предвкушавший блаженный отдых, очень обрадовался этому молчанию и с легкой душой повернулся к двери. В это время Макошь, Богиня Мудрости и Магии, негромко спросила:
— Мне вот что непонятно. Ты же сказал, что мы должны следить за порядком, помогать людям.
— Да, сказал, — резко прервал её Род, в душе ругнувшись на себя, что нарушил ещё одно правило — не возвращаться, а то пути не будет. — Дело-то в чем?
— А как мы будем узнавать, где и что происходит, передавать друг другу известия, узнавать, что у людей происходит? — не смутилась от резкого тона Творца Макошь. — Мы же друг другу не всегда можем известие передать, образы мутные получаются, часто понимаем их по-разному. Я вот, давеча, предупредила Ладу, Небесную Мать, чтобы она за дочкой присматривала. А как Лада это поняла, говорить не хочется…
Лада весело рассмеялась:
— Да уж, Макошь, ты права. И поняла я не так, и сделала не так, а что получилось, уж лучше помолчать.
Макошь тоже рассмеялась и продолжила:
— Сварог, так тот, после этого случая стал птицу Алконост с приказом присылать, а она пока облетит всех…
Боги задумались. Они что-то слышали о скандале с дочкой Лады и Сварога, дело было деликатное, много об этом не распространялись. Но Макошь права: все получилось из-за неправильно понятого предупреждения. Род помнил эту историю, но в то время что-то ещё отвлекло его внимание, продолжения не получилось. И вот сейчас, видно, пришло время заняться этим. Мысль четко передавать сообщения сразу же увлекла Творца. Он, уже не думая об отдыхе, перешёл к своему рабочему столу, собрал оставшиеся с прошлых творений какие-то кусочки и крошки, сосредоточился, начал мять их пальцами, крутить так и так, прикидывать.
— Да, — посоветовал Сварог, Бог кузнец, умелец на все руки. — Нужен инструмент. Или изделие. Для связи. Передал — получил ответ.
— А что ещё им можно будет делать? — заинтересовался Велес, Бог с многочисленными обязанностями во всех трех мирах, Хозяин всего дикого мира.
— Хорошо бы, он сам мог передвигаться между мирами, быть не только вестником, но и разведчиком. Сам бы узнавал, где, что происходит, о чем разговоры идут, и передавал своему хозяину.
— Каждому Богу тогда надо собственный такой инструмент иметь! — предложил прижимистый Дый, Бог богатства, не любивший делиться своим добром с другими.
— Тогда их много надо делать, — прикинул Сварог.
— А пусть сможет само создавать себе подобных, — Лада, Небесная Мать, хорошо понимала, как важен этот процесс.
— И пусть плодовитое будет! — озаботился Ярило, Бог плодородия. Боги заулыбались: плодовитость самого Ярило становилась уже легендой.
— А что! — вскинулся Ярило. — Это же очень важно!
— Да кто бы спорил, — успокоил сына Велес.
— Вот если бы оно могло видеть сквозь миры и время, тогда его можно будет использовать в магических ритуалах, — подсказал Чернобог, повелитель Нави, под началом которого были колдуны, маги и ведьмы.
— И видеть невидимое, слышать неведомое, менять судьбы! — мечтательно добавила Макошь, а ее помощницы — Доля и Недоля согласно и враз кивнули.
Род, слушая эти пожелания, продолжал что-то лепить, что-то отбрасывать, что-то ещё подбирать со стола и приделывать то сюда, то туда. Покрутив в руках то, что получилось, подумал и спросил:
— А как с размером? Большое делать?
— Зачем большое? Не прокормишь, — возразил Дый.
— А кормить могло бы себя само, охотиться, — добавила Девана, Богиня охоты.
— И пушистое, чтобы детям как живая игрушка была. Дети, играя, будут учиться любить живых существ, — Лада, как всегда, была полна заботы о воспитании детей.
— Ого! Игрушка! — завозмущалась Девана. — Это же охотник будет, коготки и зубки, чтобы были в наличии, да поострее! И двигался бесшумно!
Род обратился к Сварогу:
— Прикинь, Сварог. Как помирить женщин? И ласковый, и чтобы с детьми играл, и чтобы коготки с острыми зубками всегда наготове были?
— Это так сразу и не сообразишь, — помедлил с ответом Сварог.
— А если спрятать коготки в лапки? — только хитроумный Велес умел находить решение, устраивающее всех. — Тогда, пока ласкают его, коготки спрятаны, начнут обижать — зубки и коготки в дело идут. Быстро дети отучатся от жестокости, когда отпор будут получать.
— Да, — согласилась Лада, — это всем подходит. Ты, как, Девана, считаешь?
Своенравной Деване тут уж нечего было возразить, и она кивнула, соглашаясь. Род ещё что-то прилепил, огладил получившееся изделие и подал знак, требующий внимания:
— Так, прикинем. Что же у нас получилось?
Получился прелагатай — посланец богов, разведчик неведомого, соглядатай невидимого. Вот такой длины, — Род немного развел руки. — Вот такой высоты, — руки слегка приподнялись над столом. — Вот такой ужины, — ладони Рода слегка раздвинулись. — Тело гибкое, шкурка пушистая, мягкая, шаг неслышный, слух острый, слышит неслышимое, взгляд загадочный, полон чары и магии, хорошо видит Богов и существ из остальных миров, любит ведьм, колдунов и темноту, в крови ярилин хмель и плодовитость, любит приходить ниоткуда, уходить в никуда. С помощью этого изделия боги могут общаться между собой, делиться известиями, но даже Бог, хозяин, не может ему приказывать, может только просить что-то сделать, так как изделие имеет собственный независимый разум и вправе поступать так, как считает нужным. Изделие подчиняется только воле Создателя Всего Сущего, то есть мне. И все, что узнает разведчик, тут же становится известным мне и Сварогу, моему заместителю, независимо от того, кто хозяин этого изделия. С любыми тайнами покончено.
Род зорко глянул на детей и внуков:
— Что-нибудь ещё предложите?
— Да неплохо бы называть как-то. А то изделие, изделие, неясно как-то, — предложил Даждьбог, Бог света, он любил порядок во всем и не любил темноту.
— Правильно, — поддержал Хорс, Бог Солнца. Он всегда поддерживал Даждьбога, чувствуя слегка какую-то неловкость от того, что Даждьбогу приходится пользоваться его отраженным светом.
— А как назовем? — это Стрибог, Бог ветра, проникая во все щелки, любил задавать вопросы.
Род подумал и предложил:
— Давайте назовем в честь Макошь, которая первая подумала о необходимости связи между Богами.
— Да, — раздумчиво сказал Велес. — Ты, Род, кого создал? Это и Бог, и колдун, и вестник — все в одном зверьке объединилось, как в судьбе, которая ещё называется КОШ и вмещает многое. Значит, этого зверька можно так и назвать — кош, в честь Макошь. Но так как зверек маленький, то добавляем «ка». Получаем кошка. А уж каждый хозяин будет выбирать для своей кошки то имя, какое захочет. Всем понравилось название нового зверька.
— Кошка, кооошка, кошкаааа…— с разными интонациями смаковали Боги новое слово.
Оно вместило все — и цель создания, и все, на что способен зверек. Слово текло, ускользая и исчезая. Но, в то же время, в слове зримо ощущалась гибкость зверька и шёлковистость шкурки. За ним скрывалась тайна. Род был доволен. Он любил творчество. Создание же такого зверька, как кошка, превосходило все ранее созданное — объем малый, а столько заложено!
Род снова сосредоточился, и на рабочем столе возник небольшой зверек с серой в полоску, лоснящейся шкуркой. Род погладил зверька, под ладонью потрескивали и разлетались синие искры.
— Вот вам и кошка! — весело провозгласил Род. — Изделие первое. Какие будут замечания? — осведомился Творец, по-прежнему ласково поглаживая кошку.
Та вдруг хищно потянулась, сверкнули зелёные глаза с вертикальными зрачками, неуловимым движением кошка свернулась в клубок и вдруг замурлыкала — громко, размеренно, удивительно успокаивающе. Все пришли в восторг. Род поднял кошку, ещё раз ласково погладил и передал её Макошь.
— Получай, Макошь, свой инструмент! По твоей просьбе создан, ты и будешь Повелительницей кошек. Все судьбы в твоих руках, добавим ещё и судьбы кошачьи.
Макошь бережно приняла кошку, та уютно устроилась у неё на коленях и довольно заурчала. Род снова вернулся к рабочему столу, под его руками на этот раз возникла кошка с черной гладкой шкуркой. Она открыла глаза удивительного янтарного цвета, огляделась и прямо со стола перепрыгнула, как перелетела, настолько был стремителен этот прыжок, прямо в руки Велеса.
— Ого! — восхитился Род, — эта сама хозяина выбрала!
И пошла работа!
Под руками Рода возникали новые кошки: чёрные, полосатые, рыжие. Боги разбирали их, как блины в праздник комоедения. Морена, Богиня Зимы и Смерти, закапризничала:
— Хочу беленькую и пушистую, с голубыми глазами!
Все удивились.
— Тебе лучше подойдет черная, вот как у меня! — на коленях у Чернобога разлегся здоровенный чёрный котище.
— Я для всей Нави таких разведу. Всем колдунам, колдуньям и ведьмам велю магические ритуалы с участием чёрных кошек совершать. Очень впечатляюще получится!
— Нет! — заупрямилась Морена.— Хочу беленькую под цвет моей зимней шубки! И глазки голубенькие! Род, ну, пожалуйста!
Когда Морена пускала в ход просительную улыбку, никто, даже Род, не мог ей противиться.
— Да не вопрос, — добродушно отозвался Род. И вот уже Морена ласкает белоснежную пушистую красавицу.
Ярило, который по многим причинам недолюбливал Морену, тихонько пробурчал, поглаживая своего рыжего, под стать цвету его волос, громадного кота:
— Посмотрим, посмотрим, какие котятки у твоей белянки пойдут!
— Да уж не рыжие! Пусть лучше чёрные! — огрызнулась Морена.
Все насмешливо наблюдали этот вечный спор весеннего солнца и уходящей зимы. Но тут Чур, Хранитель рода людей в Яви, — скромно спросил:
— А как будет в Яви, у людей? У них тоже будут кошки?
— Конечно, — отозвался Род, — Как же Явь без кошек? Нужно же нам знать, что там делается, в этой Яви? Вот выбирай парочку, кота да кошечку, а там они быстро расплодятся.
Чур помедлил немного, помолчал, а потом неожиданно для всех попросил:
— А можно ещё кое-что в кошку добавить? Чтобы, к примеру, кошки ещё и охраняли людей.
Вот огонь в очаге, — Чур обратился к Богу огня, Семарглу. — Не обижайся, Семаргл, но сын твой, Агуня, не всегда послушный бывает. Нет-нет, да и вырвется на волю. А люди спят. Так вот кошки могли бы получать сигнал, что Бог намерен пошалить, да и вывести людей из избы. Или, бывает, лютый Змей под землей заворочается, а на земле — беда нахлынет: избы рушатся, реки разливаются. Кошки почувствовали бы первыми его шевеленье, предупредили бы людей. Да мало ли чего бывает…
Род мысленно прикинул: «Да, Чур дело говорит! Нужно ещё кое-что доделать.»
А вслух сказал:
— Правильно, Чур. Я специально для Яви сделаю особых кошек — хранительниц очага.
Все у них будет, как у кошек Прави, но и ещё важные качества — хранить и любить жилище, в котором они поселятся, погоду предсказывать, о гостях предупреждать, всякую нечисть разгонять, а с домовыми дружить, оба одно дело будут делать, жилище охранять. Род снова начал что-то лепить, добавлять, приглаживать.
— Ну, вот, сварганил! Изделие второе, улучшенное! Это — специальные кошки для Яви.
На столе сидел шикарный серый кот, тщательно вылизывающий шкурку.
— Ух ты! — восхитился кто-то. — Какой красавец!
— А вот ему и подружка нарядная.
Движение рук — и появилась кошечка с интересной окраской — трехцветной.
— Трехцветная кошка-богатейка счастье и богатство в дом принесет, и от пожара обережет, и злых людей отвадит, — пояснил Род. — Забирай подарок, Чур.
Тот подхватил кошек и как-то незаметно исчез. Род улыбнулся ему в след:
— Ишь, заторопился, людской заступник. Молодец. Всем Богам нужно о людях думать, а не только Чуру. Не будет людей, не понадобятся и Боги.
— Как это? — опять встрял Стрибог, Бог ветра.
— А подумай на досуге. Или отца спроси, он знает.
Род не любил, когда его перебивали, особенно так легкомысленно, лишь бы спросить. Все умолкли, машинально продолжая поглаживать зверьков, уютно устроившихся на коленях. Комната наполнилась негромким урчанием кошек, и незаметно все Боги ощутили чувство полного единения и согласия. Род и Сварог переглянулись. Велес перехватил этот обмен взглядами.
— Да, инструмент что надо! — подтвердил он. — Хорошо сработано, Род!
Тот довольно улыбнулся:
— Все, ребята! Пора мне на покой! — и ушёл, не оглядываясь.
Вот так по воле Рода— Творца, по желанию Макошь, Богини Судьбы, были созданы кошки — разведчики, посланцы Богов, соглядатаи Богов, колдовские и таинственные зверьки, но, в то же время, — хранители очага и жилища, в котором они решали поселиться. И вот тогда-то, благодаря кошкам, возникла пословица «Бог все видит, все слышит, все знает.
Дед Матвей многозначительно замолчал, ожидая отклика. Но мы молчали, а на заборе все ещё сидели три кошки и, не отрываясь, внимательно следили за людьми. Вот чужая кошка равнодушно отвернулась, зевнула, показав острые зубки, и вдруг исчезла.
— Только что была и уже её нет! Пошла докладывать! — восхитился Славка.
— Точно, — подтвердил дед и принялся потягивать свой душистый медовый чай.
-
Сказка о том, как Велес наградил жаворонка
Славянские обычаи в нашем краю держатся крепко, в календарь славянских праздников заглядывать все любят, особенно, если это касается выкликания Весны и прилёта жаворонков.
Накануне в каждой избе начинают готовить особое тесто, из которого женщины и дети лепят птичек, как настоящих жаворонков — с крылышками, с хохолками. С восходом солнца птичек пекли в печи, а все домочадцы, но чаще только дети, печёных жаворонков насаживали на ветки, шесты, палки, кто на что, и бегали по деревне, громко крича:
— Принеси весну
на своём хвосту,
на ржаной копне,
на овсяном снопе.
У деда Матвея в доме обычаи соблюдались строго, сам он за этим следил и невесток наставлял, как правильно всё делать, особенно в Жаворонкин День. Вся семья поднялась на пригорок выкликать Весну.
Утро было ясное, солнышко быстро поднималось всё выше, а на проталинках уже копошились птицы, выискивая прошлогодние семена да жучков, поверивших, что пришло настоящее тепло и вылезших погреться на ярком солнышке. И вдруг одна птичка неожиданно взлетела и стала резко набирать высоту, всё выше и выше, вот её уже и видно не стало, а все смотрели ей вслед и продолжали вглядываться в синеву неба.
— Улетела, — вздохнул Славка, любимый дедов внук и повернулся, чтобы идти домой.
— Подожди, — дед положил руку на плечо внука. — Слушайте!
Все замерли. И вдруг откуда-то с поднебесья понеслась звонкая песня. Певца не было видно, но песня раздавалась громко и на всю ширь полей. В ней было всё — и радость возвращения домой, и обещание солнечных дней, и просто радость жизни. Все замерли, боясь пропустить хотя бы одну трель, а маленький певец выводил всё новые и новые рулады. А потом неожиданно оборвал песню, камнем стремительно упал вниз. Все ахнули. Но птичка, как ни в чём ни бывало, уже деловито что-то выискивала в оттаявшей земле.
— Вот это да! — восхищённо воскликнул Славка, — я такого пения никогда ещё не слышал!
Дед, а почему он падает, ведь разбиться же может!
— Не разобьётся! Такую способность ему сам Велес дал и песней такой его Велес наградил!
— Дед, расскажи!
И вот настал долгожданный вечер. Дед Матвей уселся поудобнее, обтёр усы, погладил бороду, убедился, что все готовы его слушать. И прозвучало долгожданное:
— А дело было так.
У Хорса, Бога Солнца и его жены, Зари-Зареницы подрастало двое деток — сын Денница и милочка — дочка Радуница. Дети одних родителей, но как были они непохожи! Дочка тихая, скромная да участливая. А сын непослушный капризуля — то хочу, то подай, это сделай. Но родители, нет бы приструнить баловня, во всём ему потакали, все капризы выполняли. Правду говорят, что слепа родительская любовь. Но добром, как это всегда и бывает, не закончилось. Как-то раз сидели брат с сестрой на бережку моря синего и наблюдали, как их отец, светлоликий Хорс, мчится по небу на своей огненной колеснице, а в колесницу запряжены два жеребца с пламенеющими гривами. А сестрица возьми да скажи:
—Только наш батюшка может управлять такой колесницей! Никто на свете не удержит этих ярых коней!
А братец как вскинется:
— Как это никто! Я его сын, значит, и я смогу!
Сестра испугалась, давай брата отговаривать, а он — ни в какую, хочу и всё! Разве баловня можно отговорить, если что-то ему втемяшится! Вечером дождался, когда отец коней распряг, на небесные луга пастись выпустил, и начал подговариваться:
— Батюшка, а ты говорил, что я уже, как богатырь, вырос?
— Да, говорил! — Хорс с любовью глянул на сына.
— А тогда разреши мне по звёздной дороге проехать!
— Да что ты, Денница! — испугался отец, — у коней моих нрав бешеный, только меня и слушаются!
— Батюшка! — закапризничал мальчик, — ты же говорил, что я сильный!
Не привык Хорс в чём-то первенцу отказывать, утром сам запряг коней, подсадил сына в колесницу, дал в руки вожжи, но ещё попробовал отговорить сына:
— Напрасно ты думаешь Денница, что звёздная дорога приятная, да безопасная! Встретятся там тебе страшные звери — лев с оскаленной пастью, скорпион с ядовитым хвостом, стрелец будет целиться в тебя, все будут пугать тебя и коней.
Но Денница и слушать не захотел. Подстегнул коней и помчался по звёздной дороге. Кони сразу почувствовали, что возница у них неумелый, рванулись и понеслись мимо дороги, сжигая всё вокруг.
Денница не удержался в колеснице, упал на Землю и разбился. Так погиб непослушный, неразумный мальчишка. А кони и не думают останавливаться, рванули в сторону и понеслись напрямик в небесную конюшню.
«Выжженной дорогой» стали называть потом этот огненный след на Небе.
Опечалились Боги, трое суток, горюя, не выходил Хорс из своей светлицы, только пожары освещали Землю, где горели леса, вскипали моря, выгорали дотла поля и луга. Все, кто не успел убежать и улететь, погибли.
Оставшиеся потеряли всё — малых деток, дома и всех родных. И собрались тогда звери и птицы на Совет.
— Надо что-то делать! — раздавались голоса.
— Знают ли Боги о том, что случилось? — спрашивали друг друга звери и птицы.
— Где мы будем вить гнёзда весной? — горевали птицы.
— Как нам пережить зиму? — беспокоились звери.
— Пусть Белая Сова даст совет! — с этим предложением согласились все, потому что считали Сову самой знающей из всех птиц и зверей. Она единственная из всех сов хорошо видела не только ночью, но и днём, да и жила долго, много мудрости накопила.
— На Седьмом небе есть остров, где живут все Старшие звери и птицы. Надо послать кого-нибудь и попросить у них помощи, — подумав, сказала Сова.
— Орла, надо послать Орла, — закричали все, — он летает выше всех! Пусть летит Орёл!
Но Орёл отказался лететь.
— Да, я летаю выше всех, я поднимался выше даже самих Рипейских гор. Но я увидел там, сидя на вершине, что до Седьмого неба ещё очень далеко. Ни одна птица не сможет туда долететь, — пояснил он.
— А Жаворонок? — вдруг вспомнил кто-то.
— Он тоже высоко летает!
— Но не выше меня, — горделиво заметил Орёл.
Белая Сова была не только самой мудрой птицей, но она ещё умела считать.
— Если к одному полёту Орла прибавить один полёт Жаворонка, то может получиться полёт двух Орлов или полёт двух Жаворонков. Весь вопрос в том, кто полетит первый.
Все задумались. Неожиданно вперёд выступил Песец, родственник хитрой рыжей лисы. Он, хотя и носил зимой белую меховую шубку, но по уму и хитрости не уступал своей рыжей родственнице. Ему часто приходилось перетаскивать своих щенят, так называют детёнышей волков, собак, лисиц и песцов, с одного места на другое, более удобное.
— Всё очень просто,— сказал Песец, — сначала полетит Орёл. Он большой и сильный. Жаворонок устроится у него на спине. Орёл будет лететь вверх и вверх. Когда он устанет, полёт продолжит Жаворонок и передаст Старшим нашу просьбу о помощи. И все поддержали это решение.
«Осталось спросить только посланцев, согласны ли они», — подумал Жаворонок. Но вслух не сказал ничего. На самом деле он был ужасно горд тем, что выбрали именно его, такого маленького, серенького и незаметного. Ну, а Орёл привык быть везде первым, самым большим, самым сильным. Он оскорбился бы, если бы выбор пал на кого-то другого. Решили лететь немедленно. Орёл расправил свои широченные крылья, жаворонок зарылся в перья у него на спине, устроился удобнее.
— Готов? — пророкотал Орёл.
— Чрр-ик, — негромко ответил Жаворонок, и они полетели, быстро набирая высоту. Провожавшие их звери и птицы долго глядели вслед и ещё так же долго не расходились, ожидая чего-то.
А Орёл со своим маленьким спутником поднимался всё выше и выше. Вот уже далеко внизу остались Рипейские горы. Так высоко Орёл ещё никогда не залетал. Он повернул голову и глянул вверх: «Ещё лететь да лететь — подумалось, — а я уже начал уставать! Хотя силы ещё есть!»
Но наступил момент, когда и эти силы оказались на исходе.
— Всё, Жаворонок, — прохрипел Орёл, — твоя очередь. Лети!
И, не дожидаясь даже, когда тот взлетит, сложил уставшие крылья. А Жаворонок тотчас же заработал крылышками и стал набирать высоту. Сначала лететь было очень приятно, но сколько он не работал крылышками, никакого Седьмого неба не было и в помине. Но храбрая птичка упорно продолжала полёт, пока крылышки от усталости вдруг отказались работать. И так обидно сделалось Жаворонку, что, если бы он умел, то заплакал. Но птицы не плачут! Тогда он сделал то, что ещё мог сделать — громко закричал из последних сил:
— Чрр-ик! Помогите кто-нибудь!
— Что случилось, малыш? — кто-то подхватил падающую птичку и усадил на что-то белое и мягкое.
— Ты кто? — испугался Жаворонок и, в то же время, обрадовался, что крылышки могут отдохнуть.
— Я Облако. А ты кто? — ответил ласковый голос.
— Я Жаворонок.
— Птица? — удивилось Облако, — но птицы не залетают так высоко!
— Но меня послали на Седьмое небо, просить помощи у Богов!
— Бедный малыш! — расстроилось Облако и даже всплакнуло немного, — но ведь мы сейчас только на Четвёртом небе! Даже мы, Облака и Тучи, не поднимаемся выше!
— Что же мне делать? — пригорюнился Жаворонок, — наши дома сгорели, дети погибли, мы тоже погибнем! Мне обязательно нужно передать просьбу Богам!
— Кажется, я могу помочь! — вдруг воскликнуло Облако, — однажды, ветер занёс меня к Мировому дереву, и я видело, как там прыгали такие же птички, как и ты. Вот так, с ветки на ветку и доберёшься.
— Но я же не умею прыгать с ветки на ветку! Я полевая птица и никогда не жил в лесу!
— Ничего. Научишься! — утешило Облако и неторопливо поплыло дальше. А Жаворонок решил, что самое лучшее, что может он сейчас сделать — так это успокоиться и подремать, сколько получится.
Как говорит мудрая Сова:
— Вынется — сбудется, а сбудется — не минуется.
Сколько прошло времени, неизвестно, но Жаворонок вдруг услышал:
— Всё, приехали! — и Облако остановилось среди ветвей Мирового Дерева.
— Прощай, маленькая храбрая птичка!
— Спасибо тебе, милое Облако! Прощай! — и Жаворонок остался один среди густых ветвей. Но это ему только показалось, что он один. Его тут же окружили и птички, и разные зверушки. Они разглядывали неожиданного гостя, удивляясь его способу путешествия. Жаворонок подробно рассказал, как и зачем он попал сюда и пожаловался, что не умеет прыгать с ветки на ветку, поэтому никогда не попадёт на Седьмое небо.
— Это ты просто устал и голоден, — сказала ему крупная птица с красной шапочкой на затылке и выбила короткую барабанную дробь.
— Так ты Дятел, — догадался Жаворонок, я слышал о тебе.
— Да? — приятно удивился Дятел и ловко подцепил маленького червячка:
— На-ка, перекуси. Здесь на Дереве всё есть, на любой вкус. Ты что любишь? — Да всё люблю, — приободрился путешественник, — и семена, и червячков тоже.
Вмиг перед ним очутились семена всяких растений, — это птицы, живущие здесь, расстарались для гостя, а Дятел, крепко держась за ствол, продолжал вытаскивать из-под коры очень вкусных червячков. Жаворонок наелся, отдохнул, но не забыл о цели своего путешествия. И птицы стали учить его, как нужно перепархивать с ветки на ветку, поднимаясь всё выше и выше. Так в дружной и весёлой компании добрался наш удалец до Седьмого неба.
Там огляделся, спросил дорогу на Птичий остров и явился, не запылился.
Самый Старший над всеми птицами и зверями с удивлением рассматривал посланца, слушая его рассказ.
— Надо же! Птичка чуть побольше воробья, спинка серая, брюшко белое. Головка, правда, очень симпатичная, с небольшим хохолком, вокруг глаз белый ободок. В общем-то, смотреть не на что! Но какой характер, какое храброе сердце! Кто другой — давно бы умер от страха! А вслух сказал:
— Время терять нечего! Сейчас же и отправимся к Сварогу, Отцу Небесному. Нужна срочная помощь, да и не только птицам и зверям, но и всей Земле — матушке!
Сварог принял их тотчас. Отложил все дела, позвал Велеса, Бога трёх Миров, Святобора, Бога лесов, да Богиню Тару, которая открывала пути всем решениям Богов. Слушали Боги, что рассказал им Жаворонок и тоже дивились мужеству маленькой птички.
Сварог же так сказал:
— Да, признаю. Погрузились мы в собственную печаль и забыли о своих обязанностях. Стыдно мне перед этой маленькой птичкой, что напомнила Богам об их долге перед жителями Земли. Ты, Святобор, сделай так, чтобы на Земле даже следов от выжженной дороги не осталось. Ты, Тара, будешь помогать ему. Восстановите луга, засейте пашни, а Дива-Додола, Богиня благодатного Дождя, пусть из своих рук оросит влагой леса, луга и пашни. Ты, Велес, позаботься, чтобы пищи всем — людям, зверям и птицам хватило до нового урожая. А на Небе мы оставим выжженную дорогу такой, какая она сейчас, чтобы сохранить память о том, что может случиться, если дети не слушаются родителей.
Жаворонок тихо сидел в уголочке, слушал, что приказывает сделать Сварог и надеялся, что помощь не придёт слишком поздно. И ещё он подумал:
— А как же я теперь доберусь до земли? Очень мне не хочется опять прыгать с веточки на веточку, я ведь привык по земле ходить, в травке корм находить. Совсем пригорюнился Жаворонок. Но тут подошёл Велес, Бог Мудрости и Чародейства, посадил его на ладонь, оглядел со всех сторон и шепнул:
— А ты сам-то какой награды хочешь?
Засмущался Жаворонок:
— Да мне бы домой быстрее! Как там наши, беспокоюсь очень.
Улыбнулся Велес:
— Нет, ты не понял! Для себя самого, что хочет твоё щедрое сердечко? Проси, я всё сделаю. Выполню любое желание.
— Любое-любое?
— Да, любое-любое!
— Я стесняюсь!
— Тогда шепни мне его на ухо, — и Велес поднёс ладонь с птичкой на ней к самому уху.
— Я хочу петь, как соловей!— смущаясь, еле слышно прошептал Жаворонок.
— Только это? Может ещё что? Ты не стесняйся!
— Нет, только это, — ещё тише шепнул он.
— Хорошо! Ты будешь петь лучше соловья, лучше малиновки, лучше дрозда. Громче всех и дольше всех будет звучать твоя песня. А в память о твоём подвиге ты сможешь взлететь в небо выше всех птиц, и оттуда с высоты будет звучать твоя песня. И все, слушая, как громко и красиво ты поёшь, будут вспоминать о твоём подвиге. А ещё ты будешь удивлять всех, падая камнем вниз, но никогда не будешь разбиваться, так как Земля всегда будет ласково принимать тебя в свои ладони, благодаря за спасение.
— А сейчас я сам отнесу тебя домой, — сказал Велес. Он внимательно осмотрел маленький комочек пёрышек, прикрывавших бесстрашное сердечко, осторожно пригладил крылышки, подправил хохолок, — Закрой глаза, — ласково шепнул, а теперь открой! Жаворонок открыл глаза и изумился! Он узнавал и не узнавал поле, которое он считал своим домом — всё цвело и зеленело! А вокруг толпились Звери и Птицы, они, каждый по-своему, приветствовали Жаворонка и радовались его возвращению.
— А теперь спой-ка нам всем свою новую песню, — услышал он совет Бога. Жаворонок взлетел прямо с его ладони и поднялся высоко-высоко. Глянул вниз и подумал:
— Но ведь они могут не услышать меня, надо постараться! — набрал побольше воздуха, открыл клювик и — полилась, зазвенела песня!
Дед Матвей помолчал и добавил:
Так и случилось, как сказал мудрый Велес. Каждой весной, как только сходит снег на полях, прилетают к нам жаворонки. Их подруги устраивают гнёздышки, чтобы вывести птенцов, а высоко в небе поёт жаворонок. Звенит, разливается песня, красивей и звонче которой нет во всём белом свете. Однажды, слушая эту песню, поэт написал такие строки:
Между небом и землёй
Песня раздаётся,
Неисходною струёй
Громче, громче льётся.
Не видать певца полей!
Где поёт так громко
Для подруженьки своей
Жаворонок звонкий.
А композитор положил эти стихи на музыку и получилась песня, очень похожая на песню Жаворонка. И знают эту песню многие люди, а кто ещё не знает, обязательно постарается её услышать. И еще все знают, что в какой-то весенний день со Светлого Ирия спускаются сорок птиц. Это Духи хотят напомнить людям о любви, храбрости и весне.
А я, — добавил дед Матвей — когда слушаю жаворонка и вспоминаю эту историю, всегда думаю о Всемогущем Боге Велесе, который за всеми делами не забыл о маленькой птичке и её скромных желаниях. — Какой пример для многих! И все согласились с ним.
-
Сказка о том, как Леший помог Малуше брата выручить
Пошли как — то девки на болото за клюквой. Снег сошёл, и перезимовавшую под снегом ягоду уже хорошо было видно, издалека краснела. Та клюква, что перезимовала, очень ценилась в народе — кислинка в ней ослабевала, ягода целебная становилась и вкусная. Парнишка за ними увязался, лет шести малец.
Мать не пускала, а он выплакал-выпросил с сестрой пойти. Сестра не хотела сначала его брать, а потом пригрозила:
— Ладно, но только отстанешь в лесу, сразу получишь.
Пришли они на клюквенное место, ягоды собирают в кузова, девки поют, шутками-частушками перебрасываются:
— Я, бывало, ручки грела
У милёнка в рукаве.
А теперь он, что такое,
Не приходит он ко мне, –
звенел колокольчиком голос певуньи.
— Говорят, я не красива,
Просто не красавица,
но не все красивых любят,
а кому что нравится,
— откликалась ей другая.
— Выйдет туча грозовая,
убьёт серого коня,
чтоб не ездил мимо дома,
не расстраивал меня,
— доносилось в ответ.
Перекликаются девки частушками, а парнишка ягодки в свой кузовок кидает, помалкивает, а сам по сторонам поглядывает. Хоть девки-то недалеко, слыхать их хорошо, а все боязно как-то. Выбрал сухую кочку, передохнуть решил. Присел ненадолго. А потом, хоть солнышко ещё слабое, угрелся и придремал. А девки заговорились, запелись, увлеклись ягодой, да и забыли про парнишку, ушли далеко.
Набрали кузова, потянулись к дому. Только у деревни вспомнили:
— А Ванятка–то где?
Стали кликать, аукать – все пустое.
— Да он, поди уже дома! – на том и порешили.
Но мать уже у ворот встречает:
— А Ванятка где? – спрашивает.
Обмерла девка, стала голосить:
— Ой, мамонька, ой, родная! Видать, Ванятку в лесу забыли!
Оттаскала её мать за косы, а сама к соседям — народ собирать, Ванятку искать.
— А ты, Малушка, с ними иди, без Ванюшки не возвращайся!
Малуша до клюквенной поляны народ довела, они стали кругами ходить, Ванюшку кликать. А Малуша к сосне прислонилась и стала дядьку Лешего звать: «Дядя Леший, покажись не белым волком, не черным вороном, не елью колючей, а таковым, как я есть, видом человеческим». Это она сразу надумала Лешего спросить. Девки в той деревне с Лешим дружили, страхов о нем не слушали, гостинцы ему носили. Так ещё со времён молодости теперь уже старой-престарой бабки Веселины пошло. Она с Лешим подружилась и девок молодых тоже научила, как с ним о чем говорить, а о чем лучше помалкивать.
Не успела Малуша и глазом моргнуть, как куст напротив неё заколыхался, закачался, и перед Малушей предстал Хозяин леса — сам Леший. Вроде на вид мужик, как мужик, но руки как сучья корявые, глаза глубоко посажены, так и сверлят тебя, а одежда, как из листьев сшита. Но Малуша уже видела не раз Лешего, вид его был ей привычен. Выделял он Малушу из других девок, потому что она слышать и видеть умела. Слышала голос каждой травинки и зверушки, понимала, что той нужно, видела то, что простым глазом увидеть немыслимо. Вот Леший ей всегда услужить-то и старался — то заветную черничную полянку покажет, то на грузди наведёт. Малуша на колени упала, молит:
— Дяденька Леший! Помоги Ванюшку сыскать. Забыла я его в лесу.
Помолчал Леший.
— Да, Малушка, не в добрый час ты его в лес взяла! Видел я его. И рассказал, что видел… Побелела Малуша.
— Как же мне его найти теперь да домой вернуть? Дяденька Леший, помоги, чем можешь!
— Ох, нелегко это сделать, Малуша! И страшно мне поперёк САМОЙ идти!
— Ты только дорогу покажи, да своим помощникам накажи, чтобы с дороги не сбивали, в топь не затянули…
— Ну да ладно! Где наше не пропадало! Без жернова на шее дна не достанешь. Я тебе провожатого дам, а как в терем попадёшь, с собой его возьми, обратно дорогу он укажет.
— А кого ж ты мне назначишь в провожатые? — засомневалась Малуша.
Помощники у Лешего, мелкие лешачки по имени Туросик, Стукач, Свида – существа были довольно опасные и коварные. Зловредный Туросик любил принимать вид тура или оленя с золотыми рогами. Появится, мелькнёт золотыми рогами, охотник за ним, отбежит Туросик подальше, опять манит, так и заведёт охотника в болото. А Стукач изображал стук топора дровосека. Заблудится кто, бродит кругами, вдруг слышит — топор стучит. Он туда, а стук удаляется, так и кружит бедолага по лесу. А выберется или нет, это, как кому повезет. Стерег лес Леший с помощниками. Охотника, посягнувшего на зверя с детенышем, или рыбака, который ловит рыбу, когда она нерестится, всех, кто на легкую, неправедную добычу надеется, ждала грозная расплата. Но если кто лес любит, зря травинку не сорвет, звереныша малого не обижает, того друзьями считали.
— Не опасайся, мы своих друзей не обижаем. Свида пойдет, – обнадежил Леший. И приказал:
— Свида, выходи.
Заколыхался воздух, и перед Малушей предстал рыжий лис, красуясь шикарным пушистым хвостом.
— Ух, ты! — восхитилась Малуша,— а прошлый раз ты вроде филином ухал!
— То прошлый раз было, — погладил Свиду Леший. —Вот такой провожатый тебе и нужен. Он хоть кем обернуться может. И слушай, что он советовать будет. Свида у нас мастер. Всякие ловушки насквозь видит. Поблагодарила Малуша дядьку Лешего и говорит Свиде:
— Ну, пошли, Рыженький. Только так, чтобы я успевала за тобой.
Засмеялись оба – и Леший, и Свида.
— Своим ходом тебе и до зимы не дойти! Но для друга семь верст не околица! Садись на Свиду, да держись крепче!
А Свида вроде вырос, выше стал и пошире. Ну, впрямь, конек – небольшой росток, только еще мягкий и пушистый.
Села Малуша на него верхом, а он приказывает:
— Держись крепче, глаза зажмурь и не открывай, пока я не велю.
Так Малуша и сделала. Ветер в лицо ударил, только свист стоит, это мчится Малуша на рыжем лисе выше леса стоячего, ниже облака ходячего.
А с Ванюшкой за это время вот что произошло.
Задремал он, значит, на болотной кочке. А проснулся от того, что кто-то лизнул его в лицо. Открыл Ванюшка глаза и обмер. Прямо перед ним морда здоровущего волка… А рядом еще такой же волк. Ванюшка вообще-то с животными дружил, собаки его слушались. И тут он обмер только от неожиданности, но скоро в себя пришел. Смотрит на волка, а тот язык на сторону и даже улыбается как будто. Ванюшка и погладил его. Волк ничего, не против. И другой тоже голову подсунул, погладь, мол, и меня. А Ванюшке что терять. Обнял обоих, да ласковые слова наговаривает. Совсем разнежились волки. Легли рядом, будто охраняют.
— Это что за зверюшку вы мне отыскали?
Вдруг сердитый такой женский голос послышался. Поднял глаза Ванятка, а там красавица, но в мужской одежде, колчан со стрелами за спиной, рядом конь-огонь, копытами от нетерпения постукивает-поигрывает. Вот уж правду говорят: бодрый сам наскочит, на смирного бог нанесет. Ванюшка хоть мал был, но не по годам умен.
— Это же Девана, Богиня охоты! – вспомнил он. Рассказывали, бывало, что силой она пошла в батюшку, Перуна – громовержца, а гордостью непомерной и красотою — в матушку, дочку Дыя, Бога неба. От обоих родителей усвоила волшебные умения: могла в любого зверя оборотиться, в рыбу морскую и в могучую птицу. Потому и стала великой охотницей. Она скакала по лесам в сопровождении двух матерых волков, которые слушались ее как обычные собаки. Любую дичь добывала и не знала в своей забаве себе равных.
Оробел парнишка, аж голос потерял, но во все глаза смотрит, не налюбуется красотой неписанной. А Деване смешно стало.
— Ну, что уставился?
Ванюшка потупился, но с силами собрался и выговорил:
— Ты такая красивая, никто красивей быть не может, даже ни на небе, ни на земле такую красоту не найти!
— Ну, ты хоть и мал, а знаешь, что сказать, — улыбнулась Девана.
— На беду девкам вырастешь. А как ты в лесу оказался?
Ванятка все объяснил: как увязался, как отстал, как уснул. Кузовок свой поднял, протягивает Деване:
— Испробуй целебной ягоды! Девана тут еще больше развеселилась.
— И обходительный такой! Прямо как Ярило весной! – и заливается смехом. А потом и говорит:
— Уж больно хорошо ты меня веселишь. Возьму-ка я тебя в терем. Погостишь, а потом, может быть, я тебя домой отправлю. А может и у себя оставлю. Там видно будет…
Ванятка и слова вымолвить не успел, закинула она его на коня, сама сзади села. И помчался конь быстрее ветра, только замелькало все вокруг, успевай вглядывайся. Волки за ними, тоже ногами быстро перебирают, не отстают. Терем у Деваны был в самой чаще заповедного леса. Кругом деревья вековые, кустарники непролазные, колючие, крапива жгучая. Но перед Деваной расступались, дорогу давали. Чужому, если не знал заповедного слова, близко даже подойти не удавалось. Муж Деваны Святобор, Бог леса, за лесом и бором наблюдал, чтоб по берегам рек и озер деревья не рубили, порубщиков строго наказывал. Леший с помощниками ему подчинялись, но Девану больше побаивались – уж больно скорая она была на раздачу. Ванятка головой крутит, по сторонам смотрит, все ему интересно. Мир, что огород, все в нем растет. А как лес расступился, да терем перед ними предстал, и вовсе дух захватило.
Терем высокий, под облака, всеми красками играет, башенки, окошки с наличниками, узоры на них всякие вырезаны. Загляденье, а не терем.
— Заходи, гостем будешь! – приглашает Девана. Зашел Ванятка, огляделся, век такой красоты не видывал! А тут и муж Деваны, Бог Святобор вышел.
— Ты где его нашла? – спрашивает. Объяснила Девана. Недовольно покачал головой Святобор:
— Это, считай, все равно, как птенца из гнезда вынуть, теленка от матки отлучить. Неладно ты это сделала, Девана.
А Девана поперек себя слов не терпит, вскинулась вся:
— Тоже, сравнил! Ничего с ним не сделается, а мне скучно.
Покачал головой Святобор, но больше спорить не стал, а повел Ванятку в комнату, где стоял большой стол, стулья вокруг. Усадил Ванятку за стол, велел прислужникам накормить гостя. Нанесли еды всякой диковинной, наелся Ванюшка, в сон потянуло, а сказать стесняется. Так и задремал за столом.
Глянул Святобор, улыбнулся по-доброму и отнес его сам на кровать широкую, прикрыл одеялом пуховым.
— Заснула твоя игрушка. Совсем ведь малое дитя, ему материнский пригляд нужен.
— Ну, скучно мне, понимаешь, скучно! Все лучше того, как нет ничего! Отец запретил мне между мирами гулять, развлекаться от души, а я ему в этом клятву дала. А как было весело! Плавала белорыбицей в океанах и морях, превращалась в грозную птицу Магур и страх наводила на весь земной мир. Одной рукой метала булаву, а другой копье и подхватывала их за сотню верст от того места, где метнула в небо. Если бы не Макошь, богиня судьбы, да не сплела бы она невод, ни за что не изловил бы меня отец, когда унырнула я от него в море белорыбицей. Не поймал бы, так правила бы я сейчас тремя мирами сразу, сидела бы на троне Сварога, отца всего сущего! А сейчас вот заперта в этих заповедных лесах, где и поохотиться всласть ты не разрешаешь! Одно развлеченье нынче лучше двух завтра. Пойми, умираю я от скуки!
Приголубил он Девану, как малого ребенка, но ничем помочь не может. Да. Тесно и скучно ей в заповедном лесу. Но кабы на добра коня не спотычка, и цены б ему не было. Никогда не позволит ей Перун возжелать трон Сварога, повелителя Прави и Яви! Так и остался Ванюшка в тереме. Быстренько все осмотрел, со всеми перезнакомился, ест, пьет вволю, да уже и по родителям скучать начал. А Девана про него уже и не помнит, быстро надоела ей новая игрушка.
Стал Ванятка домой проситься. Но Девана ни в какую. Мол, подрастешь немного, буду тебя обучать кое-чему. А пока, мол, живи здесь. Не привыкла, значит, свое от себя отпускать. Сколько сможется, столько и хочется. Много сможется, вдвое хочется. А Малуша?
А Малуша, тем временем, уже к самому лесу заповедному на рыжем лисе доб
Свежие комментарии