Политкорректность: дорога к третьей мировой?

1. Монстр по имени ПиСи

Совершенно очевидно, что геополитические игры Запада в Ираке, Афганистане, Сирии (как и воинственные пляски вокруг КНДР, а теперь и Украины) могут в любой момент привести к очень непредсказуемым и смертельно опасным результатам. А очевидно это потому, что человечество не раз и не два было свидетелем "политики канонерок". Чем это обернулось не только для Вьетнама (а равно Лаоса и Камбоджи), но и для самих США, мы помним хорошо.


Однако политкорректность не меньшая, если не бо́льшая угроза? Убежден, что так оно и есть. Попробую этот свой тезис обосновать.



О совершенно чудовищных вывихах обязательной на Западе политкорректности (или для краткости ПиСи, именно так читается англоязычная аббревиатура PC) в наши дни не слышал разве что совсем уж глухой (прошу прощения, audibly challenged, т.е. "акустически ограниченный", это ныне термин из числа обязательных). Все остальные наслышаны, а нередко и накормлены (те, кто проживает там, где ПиСи правит бал). И все-таки основные вехи зарождения и развития этой самой ПиСи вспомнить будет не лишним.

Первые зерна ее были брошены в благодатную почву академической среды (университеты и колледжи) еще в середине 1980-х. Брошены профессурой, которая уже в то время представляла собой весьма сплоченный левацко-троцкистский блок, что и понятно, если мы вспомним, что все эти остепененные леваки вышли из круто сваренной каши студенческих волнений 1968 года (кстати, оттуда же выползли и нынешние неоконы, в то далекое время бывшие вождями беспорядков – но это так, на полях). Поначалу вся ПиСишная игра преследовала, казалось бы, вполне благородные цели. Еще бы: ведь велась она под знаменем борьбы за терпимость в западном обществе, за отстаивание прав "униженных и оскорбленных". Однако очень скоро процессы эти превратились в откровенно тоталитарные механизмы, ограничивающие свободу выражения и научного исследования, насаждающие идеологически обязательные нормы деловой и просто межчеловеческой активности.

Уже к середине 1990-х ПиСи выплеснулась далеко за рамки университетов, претендуя на то, чтобы стать некоей квазирелигией, обязательной для всего общества. Словарь "измов" раздувался и раздувается с каждым днем: к ставшим уже обязательными терминам "мужской шовинизм" и "сексизм" (дискриминация по половому признаку, где в виду почему-то имеется только дискриминация женщин) постоянно добавляются новоязовские уродцы: "эйджизм" (дискриминация по возрастному признаку), "лукизм" (предпочтение, отдаваемое людям с более привлекательной внешностью) и даже "эйблизм" (предпочтение более способных индивидов менее одаренным). Ушли в небытие "негры" (поначалу превратившиеся в "черных", чтобы затем стать "афроамериканцами"), "индейцы" (ставшие "коренными американцами" и "первыми нациями"), "инвалиды" (в ПиСишной упаковке "двигательно ограниченные") и даже "умственно отсталые" (по новой номенклатуре обретшие трудно переводимый титул mentally challenged – нечто вроде "преодолевающих ментальные барьеры"). По замыслу авторов, все эти нововведения были призваны уменьшить социальную напряженность в обществе и обеспечить равенство граждан независимо от их пола, этнического происхождения, сексуальной ориентации и так далее.

Однако результаты эксперимента сплошь и рядом оказались совершенно противоположными намечавшимся (если, конечно, принять на веру действительно благие намерения пропагандистов политической корректности). Вместо предполагавшегося равенства общество раскололось на группы, каждая из которых жаждала быть "более равной, чем другие"; традиционная протестантская парадигма самостоятельности и самообеспеченности вытеснялась максимой "мне положено"; разворачивающаяся борьба с "расовой, этнической, гендерной и религиозной ненавистью" сопровождалась истерической агрессивностью самих борцов. Простые американцы, канадцы, британцы, шведы находились и находятся под постоянным стрессом, вызванным необходимостью контролировать себя на каждом шагу, дабы не допустить ни неосторожного слова, ни даже неосторожного взгляда...

2. Опасность социальной шизофрении

Уже в конце тех же 1990-х думающие люди забили тревогу. В этом смысле очень показательна работа последовательного критика вашингтонского серпентария Мартина Гросса. Книга его, ставшая бестселлером, называлась "Конец здравомыслия. Социальное и культурное безумие в Америке" (Martin Gross, The End of Sanity: Social and Cultural Madness in America) Вышла она в конце 1997 года. С тех пор прошло два десятка лет. Поставим мысленный эксперимент: какие шансы на публикацию у книги с таким названием в США были бы сегодня? А на ее попадание в список бестселлеров? Шансы, думаю, даже не нулевые, а ближе к корню из минус единицы...

Среди прочего Гросс писал: "Вопиюще иррациональное поведение с поразительной скоростью становится нормой почти во всех сферах человеческого существования. По всем направлениям нам навязываются новые нормы, новые правила, новые антиинтеллектуальные теории. Американцы чувствуют, как нечто безымянное подрывает саму нашу нацию, размягчая разум, который оказывается неспособным отделить правду от лжи и добро от зла".

Гросс абсолютно верно замечает (впрочем, не заметить было сложновато): "...почти во всех сферах человеческого существования". И, конечно же, в повседневной жизни практически всего населения Запада.

Создалась атмосфера, в которой обычному человеку нужно постоянно включать своего "социального контролера" (или "внутреннего цензора", что по сути одно и то же), т.е. на каждом шагу взвешивать свои поступки, слова и даже непроизвольные реакции. Ну а куда было деваться? Ведь если вас – справедливо или нет, вопрос другой – вдруг заклеймили расистом или гомофобом, можно не сомневаться в том, что вы не только расстанетесь с работой или местом на студенческой скамье, не только прогорите с вашим бизнесом из-за тотального бойкота, но станете, скорее всего, и социальным парией. И даже старые знакомые будут обходить вас за версту как прокаженного.

Но ведь во множестве ситуаций дела обстояли так, что человек, не будучи приверженцем ПиСишных идеологем, вынужден был реагировать только в унисон с ними. Причем это относилось не только к ситуациям "на людях", но и к ситуации "дома". Ведь ваш сынок был уже настолько отзомбирован политкорректной школой, что вполне мог заложить родителя за "неправильное" высказывание и даже "неправильную" реакцию на что угодно (детишки и в самом деле закладывали и закладывают своих предков во множестве). Вдобавок ко всему теперь уже мало не быть, скажем, "гомофобом" – надо быть"гомофилом"! Иначе говоря, вашего молчаливого согласия недостаточно. А вот поаплодировать при виде великолепного гей-парада – правильное начало. И не забудьте объяснить сыночку, что, когда он вырастет, то сможет стать таким же, как эти веселые и голые дяди. Если сама школа еще классе в третьем-четвертом не убедит его, что он уже вполне тянет на правильную ориентацию.


Поначалу нормальные некогда люди пытались жить двойной жизнью: внутри себя – и вовне. Естественно, это очень скоро приводило к когнитивному диссонансу. С течением времени результатом становился уже не просто психический дискомфорт, но потенциальное расщепление личности. Шизофрения. (Знающие люди уточнят: строго говоря, речь идет о диссоциативном расстройстве. Согласен. Однако в целом ряде случаев эти понятия синонимичны.) И поскольку в такой ситуации оказались не десятки, сотни или тысячи человек, а десятки и сотни миллионов, появилась реальная опасность социальной шизофрении (т.е. шизофрении социума).

3. Репрессивное "исцеление" и малосимпатичная Тень

Естественно, жить с постоянно включенным "социальным контролером" невозможно. К счастью (или несчастью) человеческая психика имеет довольно мощные механизмы саморегуляции. К их числу относится подавление (репрессия), а затем и вытеснение нежелательных импульсов, эмоций, установок и т.д. Нежелательных уже не только с точки зрения обработанного монстром ПиСи социума, но и самого индивида – ведь хочется все-таки не съехать с катушек. И вытесняются все эти неприятные и даже опасные для человека элементы в область бессознательного, где они и формируют некую темную и неизвестную нам (ибо речь о бессознательном, т.е. о том, что мы по определению не сознаем) квазисущность, которую Фрейд, говоря о структуре психики, называл "Ид" – "Оно". На чем и останавливался, в отличие от Карла Густава Юнга, называвшего эту сущность "Тенью". На уровне индивидуального бессознательного Тень вполне совпадает с фрейдовским Ид. Но Юнг, как известно, постулировал еще и идею коллективного бессознательного, причем не только постулировал, но и сумел доказать его реальность. А в этом коллективном бессознательном существует и коллективная Тень. Юнгианский психолог Дж. Харви Стаут пишет:


Но настоящая – и не осознаваемая нами – опасность возникает тогда, когда начинает работать механизм, открытый Фрейдом: механизм проекции. В этом с ним был абсолютно согласен и Юнг. Специалист по клинической и криминальной психологии Стивен Даймонд:


Но и в самом общем случае, "когда группа, социум или нация убеждены в собственной праведности, просвещенности или моральном превосходстве, мы имеем дело с коллективной Тенью." (Уточним, что под "моральным" в нынешней ситуации подразумевается "совпадающее с жесткими нормами ПиСи".) Становятся как-то более понятными данные социологических опросов в Соединенных Штатах и Великобритании, согласно которым число респондентов, считающих Россию угрозой и перманентным врагом, а русских — носителями всех мыслимых и немыслимых пороков (включая неистребимую агрессивность), переваливает за 70, а то и за 80 процентов. То есть Россия – это такой монстр, от которого лучше было бы вообще избавиться. И мы с вами хохочем над инсценировками типа "дела Скрипалей", "вмешательства России в американские выборы", а ведь по ту сторону барьера все это воспринимается на полном серьезе – и вовсе не из природной тупости (кстати, наша коллективная убежденность в невероятной тупости "америкосов" – не в подобной ли проекции коренится?).

4. Чуть-чуть физики: feedback

Речь идет уже не о каких-то безумных антраша того или иного политика, но о божественном Vox Populi – "общественном мнении". При этом каждый атом социума мнит себя носителем истины в последней инстанции. Еще бы! Теперь все дружно шагают в ногу, а значит, неправыми быть не могут. Не беда, что даже самые примитивные оценки перестали быть продуктом индивидуального мышления (оно с победой ПиСи оказалось вообще выброшенным на свалку истории). Все оценки, а равно истины, закладываются в сознание (и подсознание) обывателя в практически готовом виде. Западные средства массовой информации (речь о "китах", реально влияющих на установки и убеждения масс) почти никогда не вступают в противоречие друг с другом по ключевым, глобальным вопросам и все чаще работают слаженно, в связке. Стало ли от этого "общественное мнение" симулякром, чем-то, от чего можно попросту отмахнуться? Увы, отмахнуться не получается... Во-первых, мы уже видели, как в коллективном бессознательном западных социумов накачивается пугающая Тень, которая затем проецируется на врага, не-друга, да и просто "чужого". А во-вторых, политики, не заморачиваясь психологическими экзерсисами, руку на пульсе "общественного мнения" держат постоянно (ведь это рука и пульс электората!). Однако не только политики, но и сами СМИ подпитываются тем же Vox Populi, раз за разом подправляя вектор и амплитуду своих атак. Стоп! Но ведь те же политики и СМИ этот Vox и формируют! Именно! А потом и политики, и mass-media подпитываются и подправляются им же, Vox'ом? В том-то и проблема, причем не из самых веселых. Давайте на время обратимся к школьному курсу физики: к явлению, известному как "положительная обратная связь", она же ПОС, она же feedback. ПОС имеет место тогда, когда выходной сигнал системы перенаправляется в нее же в качестве входного сигнала. Обнаружение причинно-следственных связей в этом случае становится проблематичным, поскольку мы имеем дело с петлей, порочным кругом. Хорошо известно, что в ходе такого процесса возникают незатухающие колебания, причем с возрастающей амплитудой. При отсутствии механизмов защиты амплитуда колебаний стремится к бесконечности (в реальности порогом становится разрушение системы). Классический пример: Германия в 1930-х – 1940-х. Немецкий народ и его вождь накачивали друг друга, раскрутив амплитуду колебаний национальной психики до немыслимых прежде результатов. Процесс был остановлен только после полного разрушения системы (причем извне).

Конечно, положим, Тереза Мэй на такого вождя не тянет, но в связке с mass-media и "общественным мнением", отформатированным все той же ПиСи, госпожа премьер-министр денно и нощно работает на раскачку автоколебательного процесса. Со всеми поправками на личности то же самое происходит и в США (разве американский истеблишмент в совокупности не тянет на коллективную и очень мощную Терезу?). Опасность такой безостановочной раскачки коллективной психики состоит в том, что амплитуда может достичь таких величин, когда в припадке массового безумия отброшенным окажется наидрагоценнейший инстинкт западного обывателя – ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ. Т.е. любой ценой стереть зверя (КНДР, Иран, но еще лучше Россию) с лица земли! Конечно, западный обыватель на сознательном уровне совсем не жаждет сгореть при этом в термоядерном пожаре (а ведь это и есть цена вопроса). Однако обработка его, обывателя, и политиками, и машиной СМИ, и – особенно! – монстром ПиСи идет на гораздо более глубоких уровнях психики. А вздыбившееся бессознательное всегда сметает любые сознательные установки. Это не моя теория. Это на практике показал не раз здесь помянутый Карл Густав Юнг.

И при таком раскладе – нравится это кому-то или нет, но НЕ заниматься обороной (причем ВСЕРЬЕЗ, а не просто грозно хмуря брови и жонглируя цифирями и условными названиями не-имеющими-аналогов-гиперразработок, а также и их реальных или подретушированных ТТХ), нам совсем, совсем не по карману.

ВЛАДИМИР ПУТИН, АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН И СОВЕТСКАЯ ЭПОХА